– Ты носишь красное бельё? Я думал, что ты предпочитаешь черный, зеленый или серый!

В этот момент Северус осознал, что стоит перед врагом практически голым и беззащитным. Он поднял глаза, готовый взорваться, намереваясь укутаться в первую попавшуюся ткань, которую найдет, при условии, что ею не окажется старая мантия его бабки, когда увидел, как новое выражение лица подчеркнуло тонкие черты Гарри.

Он казался загипнотизированным, скользя взглядом снизу вверх по его телу, задерживаясь на проявляющихся мышцах.

Слишком хорошо осознавая свою худобу и хрупкое телосложение, чересчур белую кожу и длинные ноги, Северус покраснел и, обернувшись в гриффиндорскую мантию, заорал:

– Чего уставился! Я не разрешал смотреть на себя! Ты не имеешь права пялиться!

Гарри покраснел и, заикаясь, извинился.

– Убирайся и больше никогда не возвращайся! – Северус грубо вытолкал его из комнаты, поддав сильного пинка под зад, вкладывая в него всю силу удара.

Скривившись от боли, Гарри зыркнул в сторону парня прежде, чем тот захлопнул дверь перед его носом.

Гарри попытался успокоиться, но, спустя некоторое время, признался в очевидном: его усилия были тщетны. И резко забарабанил в дверь.

– Черт возьми, ты знаешь, что встреча с тобой мне не сулит особой радости. Я не вижу никаких причин возиться с тобой, как с малым дитём, тратя на тебя драгоценное время!
– орал он, пытаясь не обращать внимания на то, что был только на год старше, чем этот путешественник во времени.

– Ты действительно напрасно тратишь свое время, заставляя тратить на себя моё! – возразил Северус, яростно топнув за дверью.

– Боже мой!
– Гарри остервенело пнул ногой дверь, от чего сделалось еще больнее.

Он разозлился, и его ярость видела только одно решение. Если здесь перед ним был юный Северус – капризный мальчишка, то его двойник, с которым он общался в кабинете Дамблдора, был состоявшимся взрослым мужчиной. Гарри направился прямиком к профессору – Мастеру зелий – чтобы поговорить с ним начистоту.

Сверкая зелеными глазами, гриффиндорец громко постучал в дверь Снейпа. Он был очень зол, хоть и попытался успокоиться.

Голос учителя позволил войти, что он и сделал.

Едва темный взгляд пробежался по разъяренному лицу студента, профессор едва удержался от улыбки. Он хорошо помнил, что происходило в течение тех двух месяцев, и прекрасно знал повод прихода своего ученика, и главным образом о причине его гнева.

– Профессор, - начал Гарри, сделав два глубоких вдоха.
– Думаю, вы единственный человек, с которым я могу поговорить об этом, и только вы можете все исправить.

Он сделал еще один глубокий вздох и подошел к столу, за которым сидел Мастер зелий.

– Вы должны помнить об отношениях… которые… были у вас со мной.

Гарри устало провел рукой по волосам и прикрыл глаза, не заметив легкий румянец, внезапно покрывший бледные щеки профессора, как и зазвеневшее в воздухе отчаяние, на секунду наполнившее комнату, а затем продолжил, глядя в окно:

– Вы знаете, что профессор Дамблдор поручил мне вас… В данный момент я ничего не могу сделать, и поэтому хочу… я хочу. Чтобы вы… вы… поговорили с ним… вы… сказали ему…

Гарри не отводил взгляда от окна. Это было слишком неудобно: просить об одолжении – главным образом у единственного – человека, который ненавидел тебя больше всего на свете. Поэтому парень не заметил другого взгляда, полного пыла, преданности, любви и тоски, отражающихся в черных зрачках мужчины, который любил его больше жизни.

– Хорошо, мистер Поттер, - ответил тот, восстановив нейтральное выражение лица. Обернувшись, молодой человек удивленно посмотрел на мужчину. Немного помолчав, он добавил: - Я с ним – с собой – обязательно поговорю. Можете быть свободны.

Гарри несколько секунд в упор смотрел на профессора, затем развернулся и ушел. И не почувствовал теплого взгляда, скользнувшего по его спине. Осторожно прикрыв за собой дверь, он успокоился.

Мужчина закрыл лицо руками, чувствуя, как слезы заскользили по щекам.

Его Гарри.

Его Гарри пришел. Поговорить с ним. Он почувствовал, как сердце едва не остановилось, когда услышал об их отношениях… Но… Если бы он знал то, что я знаю… Как он потом отреагирует на это?

Он знал все. Помнил до мельчайших подробностей. Как он мог забыть столь благословенное время – единственное в его жизни – когда он мог держать свою любовь в своих руках. Чувствовать жар его тела, биение его сердца, влюбленную улыбку, предназначенную только для него, и бескорыстную любовь?