— В Атлантисе на КПП скажите, чтобы вас к Магдалине отвели, ясно? И сам сообщу туда сейчас, если вы вдруг забудете, — сказал он, после чего развернулся и вышел из автобуса.

— Кто такая Магдалина? — едва за парочкой закрылась дверь, обратился к Моху.

— Особистка, вроде как. Новичков сортирует, подозрительных типов раскалывает. Она ментат неплохой у них, ментокарты снимает, с таких как вы, кто только что в Улье появился.

— Ментокарты? Сынок, ты бы по-человечески рассказал, — попросил Петрович.

— Да есть такая штука — ментокарта. Листок бумаги, иногда в пластике ламинируют его, и там всяческие точки, крючочки да палочки. Вроде как в прописи школьной, но работает, как штрихкод на продуктах. Для каждого такая запись уникальна, повторов нет, изменить невозможно, если только золотую жемчужину не съешь. Но после такого, ты богом станешь, сможешь хоть в элитника превращаться, хоть скопировать любого из рейдеров и даже выйти во внешний мир и не занести туда болезнь.

— Легенда это всё! — тут же сказал сосед через два кресла впереди. — Нет золотой жемчужины, как нет и главного кластера! Сами рейдеры придумывают сказки, а потом в них верят, это вроде философского камня, в средневековье.

— Средневековье было на Земле, а здесь Улей! — запальчиво ответил Мох. — Тут есть всё, здесь другие законы, ясно? Я сам слышал…

— Слышал, как твой знакомый рассказал о случае, когда тот подслушал беседу двух трейсеров, которые шептались, как им довелось услышать от одного рейдера про жемчуг золотой, после чего тот рейдер ушёл в центр Улья и обещал вернуться через год.

— Да иди ты… — огрызнулся на него Мох, потом обратился ко мне и Петровичу. — Вы его не слушайте, он сталкер обычный, даже не трейсер, а уж про стронга, ему лишь мечтать и остаётся. Вот и копит желчь, всему не верит.

— Сынок, ты мне про карту эту расскажи, что за зверь вообще? Может мне её, и делать не нужно.

— А это уже не от вас зависит, — пожал он плечами. — На любого новичка делают ментокарту или рейдера, если до этого такого не случилось. На некоторые стабы даже могут не пустить, если ты не желторотик, а бывалый ходок, но в базе про тебя нет ничего.

— Так что это? Палочки-точки это ерунда, для чего она вообще нужна? — прервал я его разглагольствования.

— Чтобы различать рейдеров. Здесь же кластер за кластером перезагружается. За год, один и тот же город может раз пятнадцать мигнуть, бывает, что два одинаковых человека становятся иммунными — и тот Петров, и этот Петров, оба на одну морду. Или разные люди, но крещёные Ульем одним именем, Монахом, к примеру. И как их тогда различать? Как узнать, что вот этот Монах честный сталкер, а вон тот — гнилой мур? Вот тогда и достают ментокарту и сверяют.

— И карта никогда не врёт? — уточнил я.

— Никогда. Что-то там с особыми волнами, которые испускает наш мозг и тот паразит, который в нас сидит. Эти волны накладываются друг на друга и создают уникальное и эксклюзивное ментополе, которое и видит ментат.

— Хм, понятно. Типа паспорта?

— Не совсем. Паспорта тут тоже есть, на цивильных стабах выдают. Гражданство даже есть! В общем, ментокарта — это ментокарта, а паспорт — просто паспорт.

— Сынок…

— Зови меня Мохом, хорошо? — перебил моего товарища парень.

— Хорошо, хорошо, — закивал Петрович, — я же не обидеть хотел, привык к молодёжи так обращаться, вот к языку и приклеилось. Мох, а расскажи ещё что-нибудь про Улей, а? Про муров, стабы, ментатов, про Атлантис, куда катим сейчас, чем здесь можно заняться человеку с прямыми руками, ещё интересно, все ли копии человека иммунные или только одна?

— Ок, — кивнул тот, — что знаю и успею — расскажу…

— Дамы и господа, — прозвучал насмешливый голос в динамиках салона, — прибываем к конечной остановке — Атланстису. Просим не забывать свои вещи, но если забудете спораны и горох, то мы вас простим за эту забывчивость и поблагодарим, вспомним добрым словом за стаканчиком сакэ в уютном баре.

Нас высадили на бетонной площадке, ярко освещённой мощными прожекторами. За площадкой начинался небольшой подъём, дальше стояли бетонные блоки, два шлагбаума, блок-пост…нет, скорее всего, караулка, просто окна совсем маленькие, совсем как бойницы. У шлагбаумов стояли несколько человек с оружием, к счастью, на нас оно не было направлено: пистолеты и ножи покоились в кобурах и чехлах, автоматы висели на плече или за спиной.

— Пошли, Петрович, представимся местным важнякам, — сказал я.

— Потопали, — вздохнул он.

Немного бил мандраж, когда с десятком своих попутчиков, двигался к «блоку». Возле шлагбаума обратился к первому попавшемуся солдату:

— Меня и товарища должна ждать Магдалена. Как пройти к ней?

Тот удивлённо посмотрел на меня, потом усмехнулся:

— Ждёт Магдалена?

— Угу, — кивнул я.

— Свидание назначила, что ль?

— Свищ, пошёл отсюда, живо! — произнесла молодая женщина, незаметно оказавшаяся рядом. Высокая, но какая-то болезненно худая, даже бесформенный камуфляж не скрывал её худобу. Автомата у неё не было, вместо него на левом боку висела кобура с большим пистолетом, справа узкий длинный кинжал или, быть может, кортик с крестообразной гардой, витой рукоятью и навершием, в виде какой-то зверушки.