— Она чокнутая, — прошептала Тесс.

— Что ж, такое тоже возможно. Или она лжет. Если помнишь, она однажды уже солгала тебе.

Тесс уже успела забыть об этом, и сейчас у нее возникло такое чувство, словно она получила удар в солнечное сплетение. Неужели Джекки выдумала эту душещипательную историю только ради того, чтобы заставить ее работать на нее и дальше? Конечно, ей было многое известно об аптеке-закусочной Вайнштейна, но ведь она действительно могла работать там — для этого вовсе не обязательно было спать с ее хозяином. Вполне возможно, она ненавидела его и все эти годы только и ждала возможности отомстить его наследникам. Тесс даже позволила себе мстительную радость пофантазировать немного в этом направлении. Но потом решительно отмела нелепые домыслы. Даже если бы речь шла о бабуле Вайнштейн с ее вздорным, злобным характером, вряд ли у кого-то из ее недругов хватило бы терпения и ненависти для столь изощренной мести. Кроме того, нельзя забывать, что тут речь идет о ее собственной дочери, а Джекки уже успела убедить Тесс в ее существовании. И тут на память Тесс пришла одна существенная деталь. Вспоминая об этом деле, Уилла Мот легким намеком дала понять, что отец ребенка был белым и к тому же не первой молодости.

— Я бы отдала все на свете, чтобы доказать, что все это просто наглая ложь, но не смогу.

— Почему?

— Потому что что-то мне подсказывает, что это правда. — Тесс открыла банку «Ройал Оук».

— Ну, и что ты собираешься делать? — поинтересовался Тайнер.

— Если бы я знала. Но даже если отбросить в сторону мои чувства, я по-прежнему считаю, что ей было бы лучше обратиться к более опытному детективу. И пусть ее дочь мне не чужая, это ведь не поможет мне отыскать ее. Кроме того, я ведь не обманываю ее — дело Лютера Била сейчас куда важнее, верно?

Тесс с надеждой взглянула на Тайнера, рассчитывая, что он согласится с нею. Но у Тайнера, судя по всему, не было ни малейшего желания помочь ей сорваться с крючка.

— Ничего с ним не случится, с твоим Билом. Разве что вдруг отыщется свидетель или решающая улика — такая, что могла бы связать его с убийством. Жаль мне эту дурочку Дестини. Кстати, знаешь, почему ее так долго не могли опознать? Беда в том, что на вид она казалось изрядно потасканной. Ее записали как Джейн Доу, на вид от двадцати пяти до тридцати пяти лет. А ей было всего семнадцать.

— А выглядела она на все двадцать пять, да?

— Господи Иисусе, Тесс, ну ты даешь! Дался тебе этот возраст!

— Послушай, Тайнер, когда мне было четырнадцать, я выглядела как взрослая женщина. Хочешь услышать, что это значит? Я не могла пройти спокойно шесть кварталов от школы до дома без того, чтобы какой-нибудь идиот не предложил мне покататься на машине! И хорошо бы, если один, а то все трое! Кое-кто спешил убраться прочь, как только я говорила, сколько мне на самом деле лет. А вот у некоторых, особенно у старикашек, после этого просто слюнки текли. Это ты понимаешь? Интересно, у папочки никогда не появлялась мысль позвать меня в чулан за магазином?

— Если пожилого мужчину тянет к молоденьким женщинам, это вовсе не значит, что он готов потерять голову до такой степени, чтобы затащить в постель собственную внучку. Твой дед заслуживает хотя бы простой справедливости.

— Сожалею, но папочкин кредит доверия в моем банке исчерпан. А вот бабулины акции разом взлетели вверх. Может быть, именно поэтому она и превратилась в желчную, вечно всем недовольную старуху — из-за того, что дед все эти годы путался с молоденькими? Готова спорить на что угодно, что Джекки у него была не единственная. Ха! Знать бы, сколько еще не известных мне тетушек рассеял он по Балтимору!

Тайнер потянулся за «Молсоном».

— Послушай, мне ведь сейчас почти столько же лет, сколько было твоему дедушке, когда ты была подростком, верно?

— Ну… где-то так.

— Тогда что бы ты сказала, если бы я признался, что моей нынешней подружке всего двадцать пять?

— Ты же говорил, что она тоже адвокат! — возмутилась Тесс.

— Говорил. Ну и что — нельзя быть адвокатом в двадцать пять лет?

— Ну-у… это совсем другое дело.

— Почему?

— Потому что она старше. Потому… черт. Никогда не поверю, что вы с ней занимались любовью.

— Нет, сегодня не занимались. Но только потому, что это наше первое свидание. Я слишком джентльмен, чтобы затащить в постель женщину, с которой только что познакомился. Или ты решила, что мы с ней не занимались сексом только потому, что я инвалид?

— Конечно же нет, — как можно решительнее отрезала Тесс… хотя, если положить руку на сердце, именно это она и имела в виду. Естественно, пожилые мужчины занимаются любовью, и инвалиды, бывает, тоже, но вот пожилые, да еще к тому же инвалиды, как Тайнер, — вряд ли. Она вдруг смутилась до слез, не зная, куда девать глаза, — в точности как если бы ее родителям пришло в голову обсуждать при ней свои постельные дела.

— А если честно, Тесс?

— Ладно, ладно, каюсь — именно это я и подумала. Но я пьяна в сосиску. Так нечестно — допрос, когда свидетель находится в состоянии опьянения, законным не является. И показанием не считается. — Тесс со смехом протянула ему руки, чтобы он надел на нее воображаемые наручники, и с удивлением заметила, что они дрожат.

— И потом — ты забыла о Китти, — покачал головой Тайнер, делая вид, что не замечает этого. — Сколько лет, по-твоему, ее нынешнему дружку? Совсем зеленый, верно? Насколько я знаю, все ее приятели ей в сыновья годятся.