***

Падма собиралась на ужин. Стандартный ужин в пятницу с Тео. Он должен был зайти за ней минут через сорок. За последние два дня она устала, как собака. Без Гермионы работа в отделе была очень непродуктивной, все расслабились, пока начальницы нет на рабочем месте, поэтому конец недели выдался жарким. Нужно догонять то, что было упущено. Ей пришлось основательно закопаться в бумаги. Так что этот долгожданный вечер не должно было испортить ничего. И она от души надеялась, что не нагрянет диктатор-Малфой с очередным требованием пересказывать последний разговор с подругой. Этот полоумный папаша возложил на нее ответственную миссию, которую она покорно исполняет вот уже целых шесть дней. Будь его воля, ей пришлось бы сдавать ему письменный отчет о самочувствии и состоянии Гермионы каждый день. Нет, чтоб самому обзавестись телефоном и позвонить, все узнать, или сову с письмом отправить на худой конец. Все должна делать Падма! Казалось, что эти двое вообще не приспособлены к жизни и самостоятельному решению проблем. Но у нее был план, который на целых восемь дней избавит ее от долгих бесед с Малфоем, где приходится отвечать на вопросы о том, с какой интонацией и что сказала ее глупая подруга.

С одной стороны, как женщина, она ее понимала, но с другой… Да любой слепой заметит, что Драко неровно к ней дышит, как он печется о ней, заботится, переживает, как смотрит или дотрагивается… А этой дуре, черт бы ее побрал, нужно словесное подтверждение! Если бы она не была в положении, то получила бы лично от нее! Это уж точно! И сегодня, как только Гермиона позвонит, сам Волдеморт покажется ей ангелом… Раздалась трель телефона.

Отлично, а главное вовремя! Падма нажала на кнопку и сразу запустила функцию записи разговора.

— Привет, Гермиона!

— Привет.

— Как ты?

— Все нормально… Только пришла с тренинга о том, как лучше вами, бездарями и лентяями, руководить.

— Много интересного рассказали? Нам ждать кары небесной, когда ты вернешься?

— О, в этом можешь не сомневаться!

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— А малыш?

— Прекрасно. Ты знаешь, мой живот, кажется, вырос вдвое за эту неделю. Ну, это я утрирую, но он действительно стал быстро увеличиваться. Мне теперь приходится скрывать его чарами…

— Это славно. Малфой обрадуется, — Падма специально заговорила о нем, чтобы вывести подругу на нужную тему. После небольшой паузы на той стороне, она наконец услышала тихий вопрос:

— Как он?

— Нормально, если не считать того, что ты бросила его, ничего не объяснив. Да еще и без особой причины.

— Падма… — Гермиона попыталась остановить ее.

— Ну уж нет, Грейнджер. Пришло время об этом поговорить! Потому что вы оба меня бесите. Ты устраиваешь спектакли на пустом месте. Этот тиран меня вообще поработил и заставляет быть переговорщиком. Я не планирую быть третьей в ваших отношениях! Я здесь лишняя. Почему вы не можете не создавать себе лишних проблем? А?

— Падма, я уже сотню раз пожалела о том, что ушла… — Гермиона снова замолчала, а потом послышался всхлип и ее тонкий голос сквозь слезы. — И он ни разу не связался со мной, даже письмо не прислал.

— Ну-ка успокойся. Он их не присылает, потому что каждый день требует от меня полный отчет о твоем состоянии. Не пишет, потому что переживает, что ты не ответишь. А еще скорее всего он обижен на тебя, Гермиона, за то, что ты как всегда решила все по-своему. Я не понимаю, зачем ты так его изводишь…

— Я не хотела, — всхлипы в трубке усилились. — Я не хотела его обидеть. Я не знаю, что на меня нашло. Мне тогда стало так обидно, что я для него просто удачное стечение обстоятельств, что меня прям накрыло, и я ушла. Я тогда была в старом доме своей тети. Проревела всю ночь. Годрик, я с этой беременностью реву постоянно! Меня это так выводит. Утром я купила билет до Бостона, написала письмо его матери, и улетела, оправдывая это тем, что мне надо подумать. Я еще никогда не чувствовала себя настолько виноватой… И мне его не хватает.

— Извинись перед ним, напиши ему письмо, пришли патронуса. Да столько способов связаться. Почему ты ничего не делаешь?

— Я боюсь, что он злится на меня…

— Великий Мерлин, конечно, злится. Но мы обе знаем, что он тебя простит. Просто пойди к нему навстречу хоть раз… И не плачь! А то лицо распухнет!

Несколько смешков дали Падме понять, что она все сделала правильно. Гермиона сейчас успокоится и, возможно, даже сделает попытку помириться. А у нее еще есть одно дельце, которое не терпит отлагательств, ведь Тео придет уже через десять минут.

— Ладно, Гермиона. Мне пора, скоро Тео нагрянет, а мне еще прическу делать.

— Давай, пока. Передавай всем привет. И не говори Драко, что я ревела.

— Угу, пока.

Падма не чувствовала себя виноватой, потому что она действительно Малфою ничего не скажет. С этими мыслями она расчесала волосы, надела туфли и перенеслась в дом лучшего друга ее парня по каминной сети. Хозяин дома нашелся в его кабинете.

— Малфой.

— Патил? Ты что здесь делаешь? Что-то с Гермионой? — он сразу подскочил с удобного кресла.