– Ты замышляла недоброе против меня и помогла врагу проникнуть в наш город! Я только что была у тебя дома и видела его!

Но Марджана сказала ей:

– О царица, и из-за этого ты приказала меня схватить?! Ну что же, раз ты была у меня дома и видела их, этого уже не скрыть. Но ведь это тебе должно быть жаль Муньят ан-Нуфус, она твоя сестра, а не моя. А этот человек – ее муж, он непременно освободит ее силой и снесет вам головы своим мечом. А я хотела перехитрить его и захватить живым, а потом привести к тебе. Но теперь я вижу, что у тебя нет разума. Не обольщайся, он все равно либо убьет тебя, либо захватит в плен, ведь твой противник – повелитель всех царей нашего времени, ему повинуются и люди, и джинны.

На это Нур аль-Худа ответила ей:

– Ты еще увидишь, что я сделаю сегодня.

Сказав это, она тотчас послала весть о том, что произошло, своему отцу в Город мужчин и приказала девушкам отправиться к дому Марджаны и окружить его.

А царь Сайф поднялся с зарей и в это время сидел и на царицу Муньят ан-Нуфус глядел, жену утешая, к терпению и стойкости ее призывая, пока она кормила маленького сына. Вдруг дом окружила толпа девушек, которые налетели на него со всех сторон, словно туча саранчи. Увидев их, царь Сайф рассмеялся и сказал:

– О Муньят ан-Нуфус, как глупа твоя сестра, она хочет, чтобы подвластные ей девушки сразились со мной, но я покажу ей, как поступают храбрецы!

С этими словами Сайф выхватил меч из ножен, стал размахивать им, так что смерть засверкала на его клинке, восклицая: «Аллах велик!»

– О царь, не спускайся к ним, – закричала Муньят ан-Нуфус, – а если спустишься, то не отдаляйся от дома, я опасаюсь женского коварства, ведь оно может нас разлучить, так что ты забудешь обо мне, и мы погибнем.

Но царь Сайф ответил ей:

– Не бойся, до этого не дойдет!

Потом он обнажил меч и бросился на девушек, нанося им разящие удары, он колол и рубил, убивал и кричал, так что сотрясались горные твердыни.

Царь Сайф сражался с вражескими полчищами, нанося раны и увечья, и защищал Муньят ан-Нуфус, никого к ней не подпуская. А враги то нападали на него, то отступали, и царь Сайф рубил головы, будто бросал шары, а отрубленные руки летели, как сухие листья во время засухи и жары. Царица же Нур аль-Худа продолжала нападать на него, говоря приближенным:

– Это ваш день, день победы, ведь перед вами один человек, а вас многие тысячи. Сразитесь с ним, пусть ваша стойкость не ослабевает в тяжкой битве.

Услыхав эти слова царицы, девушки забыли страх и бросились в бой, полные решимости проявить отвагу в сражении. А царица тем временем позвала колдунью Зазуа и сказала ей:

– Я думаю, что только ты сможешь схватить этого человека.

– Слушаю и повинуюсь, – ответила колдунья, удалилась на некоторое время, а потом вернулась, распустив волосы по плечам и держа в руках курильницу, в которой горели благовония. Колдунья закричала, и на ее зов откликнулись духи-хранители города. Тогда над городом засверкали молнии, загремел гром, земля затряслась, небо потемнело и свет померк, будто настал срок Страшного Суда. И царь Сайф внезапно почувствовал, что все тело его словно обмякло и обессилело. Тогда девушки со всего города нахлынули на Сайфа и захлестнуиш его, будто морские волны, стараясь захватить живым, увидев это, Муньят ан-Нуфус поняла, что ее мужу, который пришел в эту землю, чтобы снасти ее, грозит неминуемая гибель, а виновата во всем она. Тогда Муньят ан-Нуфус подняла голову к небесному своду, укрывающему мир, и, протянув своего сына к тому, кто один может спасти всех, униженно и смиренно взмолилась со слезами на глазах и с горем в сердце: «О Аллах!» А потом сложила горестные стихи.

Так царица Муньят ан-Нуфус, держа сына на руках и со слезами на глазах, молила Аллаха о спасении, чтобы избавиться от беды и мучения, глядя то на небо, то на своего супруга, застигнутого бедой.

А самое удивительное во всем нашем рассказе это то, что господин наш Хидр Абу-ль-Аббас совершал путешествие. И великий и славный Аллах пожелал, чтобы рукой Хидра свершилось избавление царя Сайфа. Хидр увидел, в каком положении пребывает царь Сайф, и, взглянув на тайную скрижаль судеб, прочел, что там записано. Затем Хидр, да будет мир ему, направился в город под названием Давариз, величайшую из столиц персов, которым правил царь Шах аз-Заман, царь царей персов. Прибыв в город Давариз, Хидр предстал перед царем и сказал ему:

– О Шах аз-Заман, скажи: «Нет бога, кроме Аллаха, а Ибрахим – его собеседник и пророк!» И вели своим везирам, вельможам и простолюдинам сказать то же самое, чтобы истинная вера распространилась по всему вашему городу.

И Аллах вложил в сердце царя Шах аз-Замана свет истинного пути и веры, и он принял ислам на словах и в душе. А потом вельможи, везиры и все жители города последовали его примеру и уверовали в Аллаха. И менее чем за час весь город преобразился, избрав покровителем Аллаха, творца всего живого, и предпочтя истинную веру ислама неверию и заблуждению.

Тогда Хидр сказал царю Шах аз-Заману:

– Вставай, садись на коня и отправляйся в поход вместе со своим войском, ты призван к священной войне!

– Слушаю и повинуюсь! – отвечал царь.

А Хидр не объяснил царю, куда ему следует направиться, только приказал царским воинам садиться на коней, когда же они были готовы, он пустился в путь, говоря: «Следуйте за мной!» – и поехал вперед, не оглядываясь. Не прошло и двух часов, как они оказались возле Города девушек. Тогда Хидр приказал войску войти в город, и когда первый всадник приблизился к воротам, страж города крикнул: