А этот марид был сам царь Шарашир, семиголовый великан, о котором мы говорили раньше. Он повернул к Айруду все семь лиц, уставился ему в лицо семью парами глаз и говорил с ним семью языками из семи уст, и семь раз повторенные слова казались Айруду громом, перекатыва ющимся в тучах. И царь Шарашир прогремел:

– Ты лжешь, отродье джиннов, ты обманщик и предатель! Разве ты не знаешь, что у меня есть соглядатаи и тайные надзиратели, которые приносят мне вести о том, что происходит во всех странах, и знают, что случилось с каждым из рабов божьих?! Разве ты не Айруд, слуга царя Сайфа ибн Зу Язана из йеменских царей Тубба? Разве не ты посватался к Акисе, желая взять ее в жены, разве не явился ты сюда для того, чтобы достать выкуп за нее, похитив из сокровищницы царя Сулаймана венец, платье п пояс?

И Айруд ответил с сильно бьющимся сердцем:

– О господин мой, я никогда в жизни не слышал ни о каком Айруде и не видел его, я ведь только странник.

Тогда царь Шарашир пришел в ярость и раздулся так, что стал величиной с огромную высокую гору. Он весь забурлил от бешенства, подобно бушующему морю, и закричал так, что Айруду показалось, будто на него обрушился весь мир:

– Где мои высшие мариды?

И вдруг вся долина заполнилась джиннами, которые восклицали:

– Что тебе угодно, о великий царь нашего времени?

Тогда царь Шарашир крикнул:

– Хватайте этого сына греха, наденьте на него оковы и закуйте в цепи.

Услыхав слова своего царя, джинны бросились на Айруда, схватили его, заковали в тяжкие кандалы и железные цепи, а потом спросили царя Шарашира, что с ним делать. Тот повелел избить беднягу железными дубинками, и джинны тотчас нахлынули со всех сторон и стали колотить Айруда, а он звал на помощь, но некому было отозваться. Когда же Айруд лишился чувств, царь Шарашир сказал своим людям:

– Оставьте его и бросьте в подземелье под моим троном.

А подземелье это было триста локтей в длину и столько же в ширину и высоту. Потом Шарашир сказал своим слугам:

– Назначаю ему три трапезы в день – ведь нам надлежит оказать ему должный почет, – поэтому утром, в полдень и вечером выдавайте ему его долю побоев.

И джинны стали трижды в день беспощадно избивать Айруда железными дубинками, как приказал им их царь. И Айруд пребывал там в мучениях, крича и вопя в бессильном гневе:

– О господин мой, ведь я твой слуга, а твой обычай – помогать обиженным. Как же ты оставил меня в руках этих обидчиков и притеснителей? О отец Дамара, я прибегаю к твоей помощи и защите, спаси меня, как ты спас царицу Муньят ан-Нуфус на островах Вак аль-Вак, приди ко мне и избавь от побоев и цепей.

Услыхав это, джинны сказали:

– О Айруд, ты, видно, лишился разума! Кто это услышит твои крики и вопли, кто может тебя спасти и к тебе прийти?

– Мой господин – повелитель всей земли, величайший из царей нашего времени, властелин людей и джиннов, Сайф, сын царя Зу Язана из йеменских царей Тубба, подобного которому нет в наше время, – отвечал Айруд.

Джинны спросили его:

– А кто доставит его в наши края?

– Он обязательно явится сюда, и тогда вы увидите, что станет с вами! – отвечал Айруд, и джинны продолжали избивать беднягу, а услышав из его уст имя Сайфа, набрасывались на него с еще большей жестокостью. Вот что было с Айрудом.

А царь Сайф оставался в Красном городе Йемена, занимаясь делами своего царства и восседая в диване среди своих воинов и военачальников. И когда прошло шесть месяцев и наступил срок, назначенный Айрудом для возвращения, царь Сайф вспомнил о нем и со стеснившейся грудью стал ждать, сгорая от нетерпения. И вот однажды царь Сайф вынул пластинку и потер ее один раз, но Айруд не появился. Тогда из глаз Сайфа потекли слезы, омочив все лицо, он стал оплакивать своего слугу Айруда и от сильной любви к нему сложил, по обычаю арабов, стихи, упрекая судьбу за жестокость. Потом Сайф, изнывая от жалости к Айруду и стремясь увидеть его снова, потер пластинку еще раз, но Айруд так и не появился. Тогда Сайфа охватило еще большее отчаяние, и он почувствовал, что бессилен что-либо сделать. Вне себя от горя Сайф схватил пластинку и хотел потереть ее в третий раз, по, вспомнив предостережение Айруда, понял, что тот заточен в сокровищнице. Тогда Сайф позвал колдунов и мудрецов и сказал им:

– Мой товарищ и друг Айруд заточен в сокровищнице царя Сулаймана, у царя Шарашира, старшего стража сокровищницы, и я хочу отправиться туда, чтобы избавить Айруда от мучений, которым он подвергается. Если я не спасу его, это будет для меня позором и унижением среди джиннов и людей, среди владык и царей на долгие века и вечные времена.

Услыхав от царя Сайфа такие слова, колдуны заволновались и ответили ему:

– О царь, кто же доставит тебя к сокровищнице царя Сулаймана? Ведь нас от тех мест отделяет расстояние, которое можно пройти только за триста лет, а если кто-нибудь из нас попытается отнести тебя туда, его ждет гибель и беда, и он ничего не сможет сделать. Царю Шараширу подвластны сотни могучих джиннов, и сам он силен и могуч. Послушай нас, о царь, откажись от этих замыслов, ведь сокровищница царя Сулаймана это не то, что острова Вак аль-Вак с их духами-хранителями, она гибельнее, чем Огненная долина и Великое ущелье. О великий царь нашего времени, те земли населены могучими джиннами, и никто из нас не может помочь тебе в этом деле.

Ио царь Сайф ответил им:

– Я должен отправиться туда, чтобы мне не жить в унижении и позоре среди царей. Ведь люди станут говорить: «Слуга царя Сайфа ибн Зу Язана заточен в сокровищнице царя Сулаймана, а Сайф не может спасти его». Нет, я никогда не соглашусь на это, уж лучше приму смерть, чем позор. Я должен отправиться туда, клянусь верой ислама! Отвечайте, кто из вас поможет мне в этом деле?

Но все колдуны хранили молчание, и никто из них не произносил ни слова. Наконец мудрая Акила вскочила со своего места и сказала: