– Ривер?
– Харвестер упала возле него на колени, и он вздохнул бы с облегчением, если бы мог. Она перевернула его на спину, и он уставился в темноту.
– Тебя ударили анти-ангельским оружием, которое придумал мой отец. Он весьма творческая натура. Ты будешь в порядке. Его действие быстро проходит.

Она положила руку ему на грудь и наклонилась, чтобы он мог видеть ее лицо. Щеки перепачканы грязью, нижняя губа рассечена и все же Харвестер выглядела целой и невредимой. Однако, когда она посмотрела на него, в ее глазах промелькнул страх.

– Быть беспомощным - это такой отстой.
– Произнесла она так тихо, что он едва ее расслышал. Она провела пальцами по его щеке и от такого нежного прикосновения, его сердце пустилось вскачь. Он почувствовал, как ее большой палец прошелся по его челюсти, и на нем осталась кровь.

Внезапно ее взгляд, полный страданий, стал... голодный... когда она посмотрела вниз на подушечку большого пальца. Ее губы раскрылись и появились быстро удлиняющиеся клыки. Не делай этого... не делай этого.

Она сделала это. Она простонала, когда взяла большой палец в рот. Она жадно сосала его с закрытыми глазами, и черт, Ривер разрывался между просмотром того, как она сосет свой палец и беспокойством о том, что вкус его крови приведет к тому, что она захочет еще. Если она покормится от него, пока он парализован и не в состоянии остановить ее, она может отключится из-за жажды крови и высосать с него все до последней капли. Он не умрет, но будет в коматозном состоянии несколько дней. Возможно недель. Им тогда никогда отсюда не выбраться.

И ради всего святого, где, черт возьми, носило Калдера? Не то чтобы Ривер горел желанием, чтобы ублюдок вернулся в тот момент, когда Ривер был беспомощен. Наемник возможно был профессионалом, но он также демоном с сильными, жестокими инстинктами, а уязвимый ангел мог стать для него большим искушением.

– Твой вкус... невероятен. Как секс.
– Она обвела языком кончик своего пальца, как-бы пытаясь наглядно доказать ему свои слова. Черт, это было очень страстно.

Ее глаза широко распахнулись и в них промелькнула тревога. Они все еще были зелеными, но уже с пятнами насыщенного черного цвета, постепенно поглощающими белки. Показалась ее злая сторона. Это сделала его кровь?

Ее губы искривились в злой улыбке.

– Мы уже были в подобной ситуации. Ты был беззащитный. По моей милости.

Нет, черт. Она отрезала его крылья и держала его неподвижным и жалким, потом она пыталась пристрастить его к энергетическому вину. В то время он думал, что она наслаждается этим. Но сейчас он знал, что она играла за Небесную Команду... так значит ли это, что ее наслаждение было всего лишь игрой. Или все то время, что она провела в Шеуле так испортило ее, что она и правда наслаждалась каждой минутой, когда причиняла ему страдания? Харвестер скользнула рукой вверх к его горлу и слегка погладила кожу. Или ему так показалось, потому что его тело онемело?

– Я не хотела этого делать, но приказ есть приказ, да?
– В ее голосе через густую завесу злобы пробивалось раскаяние.

Или может это ему так хотелось.

– Знаешь, что смешно?

Он любил когда она задавала ему вопросы, зная, что он не сможет на них ответить. Харвестер даже не надо было причинять физическую боль. Вполне достаточно было разговора.

– Мне нравилось, когда ты был у меня. Мне не нравилось, что ты испытывал боль...
– Она облизала свои губы, слизывая капли его крови, которые задержались в уголках ее рта.
– Что ж, немного боли.

Она водила пальцем вниз и вверх по его яремной вене, от чего одновременно пробудилось его чувство тревоги, а волосы на затылке стали дыбом. Зайдет ли она дальше, чем просто заговорить его до смерти?

Если она захочет, то сможет пронзить его Драконьим зубом Или иссушить его до состояния комы.

– Я должна была причинить тебе больше боли. Я должна была ослепить тебя.

Она поднесла свою ладонь к его щеке и потерла большим пальцем чувствительную кожу под его глазом.
– Но не стоит ошибочно полагать, что я отступила из-за чувства сострадания. У меня его нет. Может не прямо сейчас, но он еще собирался назвать это враньем. Она уже один раз ухаживала за ним, когда его избил до полусмерти Мор. Он задумался, осознает ли она, что врет?

– Я отступила, потому что не люблю, когда мне указывают, что делать.

Что ж, в этом они были похожи. Но он до сих пор не верил, что она избавила его от боли из-за нежелания, подчинятся приказам.

Но какого черта она без умолку болтала? Хотя, он предположил, им больше нечего было делать, пока он не исцелится от паралича.

– Итак, - сказала она так, будто только что не освежила его воспоминания о самых ужасных и тяжелых временах его жизни. По крайней мере, которые он знал. Все, что угодно могло случится за те тысячи лет, которые были стерты с его памяти.
– Что мы будем делать, чтоб скоротать время?
– Она оскалилась, настоящей злой я-непослушная-девочка улыбкой.
– Я вот думаю, а каждая ли часть твоего тела, такая же твердая, как и твои конечности.