— Ты вкусная, — заплетающимся языком проговорил он, не смотря на отвращение, его возбуждение достигло пика. Налившийся кровью член, подергивался, стиснутый давно намокшими трусами и жесткой джинсовкой. Закинув одну ногу на спинку дивана , Майкл ерзая по кожаной обивке остервенело до боли сжимал себя за яйца, в слабой надежде кончить — в штаны, без дополнительной стимуляции ртом и не видя ничего белого. Освободиться от слепящего бешенства, кипевшего внутри его существа. Напрасно. Все его усилия пошли впустую. Член онемел и прижатый к бедру модными туго сидящими на теле джинсами разламывался от пульсирующей боли. Низ живота горел огнем, мускулы сводило судорогой. Хотелось орать от переливающегося через край напряжения. Липкий жаркий пот просачивался сквозь поры, впитываясь в одежду, вызывая зуд. В отчаянии Майкл скреб ногтями по мягкой коже диванной обивки.

— Прекрати немедленно, — грубо приказала Дэзи, отвесив Майклу увесистую оплеуху. — Ты давно не ребенок. Учись контролировать себя.

— Хорошо,- жалобно всхлипнул Майкл, ощутив себя мальчишкой-несмышленышем, попавшим в опытные развратные руки.

— Умница, — потрепав Майкла по щеке и взъерошив слипшиеся от пота волосы, Дези стянула с себя трусики. Через минуту, как ни в чем не бывало, она обнаженная, словно между ними это было обычным делом, расхаживала по комнате. Унесла на кухню грязный стакан, бутылку вернула в бар, собрала с пола свою одежду. Майк, слегка успокоившись, наблюдал за ней, не ощущая непристойного привкуса, ее поведение не отдавало проституцией, не было похотливой демонстрацией форм, которые завлекали и предлагали себя. Она просто ходила голой по квартире, поскольку для нее это было нормально, она не стеснялась, так как мужчина, развалившийся на диване, принадлежал ей с малолетства, и был частью ее жизни.

Прижав груди платье, перекинула через плечо лифчик, она комкала в руках мокрые трусики, переминаясь с ноги на ногу.

— Малыш, я же говорила, что только что вернулась с работы, — ее лицо озарила теплая улыбка, — Солнышко, ты еще потерпишь пару минуток, мне очень срочно нужно пописать, — она снова ласково улыбнулась Майку, он тяжело дыша, медленными движениями оглаживал свой роскошный хуй, торчащий в расстегнутой ширинке. Скривился, бросил на нее презрительный взгляд, можно подумать, она не знает его особенностей и что ему необходимо, чтобы кончить.

— Потерплю, — он стиснул в кулаке член, выдавив приличную дозу секрета,- Слизни и можешь…— он хотел ответить резкостью, нахамить, но лишь съехидничал,— Можешь отлучиться на свои пару минут.

Наклонив голову, Дези коснулась головки розовым теплым язычком, и ловко пощекотала ее, обхватила губами, сделав несколько сосательных движений.

— Все, или я описаюсь, — пройдясь языком по стволу члена от яичек до головки, и напоследок подхватив губами тягучую капельку белесой жидкости, вновь выступившей в отверстии уретры, она упорхнула из холла, скрывшись за прозрачной дверью ванной комнаты. Майк беспрепятственно мог наблюдать за тем, что она делает и, расстегнув ремень на джинсах, приветливо помахал рукой тетушке, оседлавшей черный мраморный унитаз, мысленно обзывая ее самыми непотребными словами.

В ванной погас свет. Значит, Дэзи готовится к выходу.

Миллионы иголочек рассыпались по телу Майка, он распластался на диване в предвкушении. Словно пианист перед ответственным выступлением он разминал пальцы, готовясь к акту соития со своей «жертвой». Гнев ушел. Как же Майкл обожал тетушку Дэзи за возможность извращенного траханья. Но будь проклята эта развратная стерва. Ведь ни кто иной, а именно она научила его получать удовольствие таким необычным способом. Или обладая фантастическим талантом предвидения, рассмотрела в озабоченном, мальчишке гнусные пороки, до поры до времени таящиеся на дне его черной души. И выпустила на свободу злобное чудовище, упиваясь и наслаждаясь своей властью над ним.

Бурная рождественская вечеринка к полночи превратился в не менее бурную пьянку потерявших человеческий облик гостей. Они постепенно расползались по отведенным им комнатам, а то просто, отойдя в ближайший угол, справляли свои физиологические потребности.

Подруга мамаши и по совместительству его крестная Лидия, позабыв где-то в доме нажравшегося в руль мужа, самозабвенно трахалась с красавцем латиносом, адвокатом отчима. Майклу было известно, что курчавый смуглый мачо частенько пользовал и Мэлоди, сливаясь с ней в экстазе на одном их многочисленных диванов, рассованных в каждом укромном углу особняка.

И вот любовник мамаши и ее лучшая подруга, прилично накачавшиеся виски с шампанским, потеряв стеснение и стыд, пристроились в углу открытой террасы ярко освещенной разноцветными фонариками. Майкл, прокравшись следом за охваченной вожделением парочкой, внимательно наблюдал за захватывающим действием.

Сбросив для удобства туфли, задрав подол вечернего платья до вывалившихся из выреза пышных сисек, Лидия широко раскорячилась, высоко закинув согнутую в колене ногу, упиралась пяткой в стену дома. На щиколотке другой ноги болтались спущенные кружевные трусики.

Женщина стонала, хрипела, выкрикивала матерные слова, повизгивала, извиваясь в огромных лапищах своего партнера, придавившего ее к мраморному ограждению и с хорошо отлаженной ритмичностью вгонявшему член между широко раскинутых ног, распаленной до неприличия женщины. Смачные хлюпающие, чмокающие звуки, которые издавали в своем единении снующий туда-сюда покрасневший и блестящий в свете фонариков хуй и, истекающая соками пизда, не могла заглушить музыка, громко играющая в танцевальном зале.