В выражении его лица было что-то не то. Он явно лжет! Но зачем ему это?

И тут до нее дошло. Девяносто девять процентов – это чтобы поиздеваться над ней.

– Вы сочиняете, – тихо заметила она.

– Любые источники подтвердят, что у нас обширная женская клиентура.

Она сдержала улыбку:

– Вы придумали насчет девяноста девяти процентов.

– Это моя компания.

– И все равно вы лжете.

– Я не лгу.

Она вскинула подбородок:

– Вот здесь. Около левого уха есть жилка, которая дергается, когда вы врете.

– Это абсурд.

– Соврите еще раз.

– Я скажу вам правду. Я не найму вас. Ни сейчас и никогда.

– Потому что я женщина.

– Потому что вы женщина.

– А это, по-вашему, означает, что я не могу драться врукопашную.

– Я не просто так считаю. Это факт.

– Но я умею драться, – вызывающе бросила она. – Хотите проверить?

– Вы слабы и тешите себя иллюзиями, – коротко рассмеялся он.

– Я не ожидаю, что выйду победителем.

– Тогда к чему этот вызов? – опешил он.

– Собираюсь удивить вас. Превзойти ваши ожидания.

– Вы можете покалечиться.

– Возможно, – пожала она плечами. – Но лишь совсем немного.

– А вдруг сильно?

– Мне действительно нужна эта работа.

– Неужели? Но я не собираюсь давать вам ее только потому, что вы достаточно глупы, чтобы вызвать меня на поединок.

– Испытайте меня.

В его кармане зазвонил телефон.

– Нет, – бросил он и ответил на звонок: – Слушаю.

Мила перегруппировалась, зная, что сможет выстоять против него и удивить своим искусством обороны. Кроме того, одним из его главных возражений против найма женщин в охрану было опасение, что они не смогут выстоять в рукопашном бою.

Она подумывала просто атаковать его. Ему придется защищаться. Тогда он, по крайней мере, увидит, на что она на способна.

– Все прошло быстро, – говорил он в трубку. – Я уже на девятом.

И на мгновение отвлекся. Почти отвернулся от нее. Колоссальное преимущество на первых секундах. Его ребра открыты, да и равновесие он не держит.

Он глянул на нее и мгновенно отпрянул, удивившись.

– Я должен идти, – сказал он в трубку и обратился к Миле: – Даже не думайте.

Вот тебе и нападение врасплох. Все же тактика довольно успешная.

Пискнул лифт.

Она отвлеклась ровно настолько, чтобы Трой успел сжать ее левое запястье. Попытался поймать и правое, очевидно решив завести ее руки за спину. Но для него она оказалась слишком проворна.

Мила уже собиралась ударить его в солнечное сплетение, когда из-за дверей лифта донеслись крики младенца. Она машинально повернула голову на звук.

Трой сжал второе запястье, лишив ее возможности сопротивляться.

– Это несправедливо, – проворчала она.

– В нашем бизнесе нет ничего справедливого, – парировал он, отпуская ее.

Двери лифта открылись. В кабине стояла привлекательная молодая женщина с фиолетовыми прядями в волосах, цветастой сумкой через плечо и вопящим ребенком в коляске.

– Он голоден, – сказала женщина Трою, выкатывая коляску.

Того явно ужаснуло подобное зрелище.

Мила знала, что он не женат. Может быть, подружка.

– Так покорми его, – нетерпеливо бросил Трой.

– И покормлю.

Женщина перевезла коляску через порог.

Мила поняла, что диалог подошел к резкому и внезапному концу, поскольку эти двое теперь захлопотали над плачущим малышом. Однако нельзя допустить, чтобы это случилось!

Молниеносно приняв решение, она наклонилась над коляской:

– Какой чудный малыш!

По правде говоря, ребенок в эту минуту выглядел крайне непривлекательным: красное сморщенное личико, мокрые глаза, сопли из носа и широко открытый рот, из которого вырывается злобный вой.

Но Мила не могла позволить таким пустякам сбить ее с пути.

– Иди сюда, солнышко, – проворковала она, подражая поведению своей энергичной тети Нэнси с детьми, и взяла противного мальчишку на руки. – Что случилось, а? Ты голоден?

И почувствовала себя последней дурой, беседуя с ничего не понимающим младенцем столь тошнотворно-сладким тоном. Но это единственное, что сейчас может поддержать связь с Троем. А она полна решимости держаться рядом с ним.

Мила вынудила себя не морщиться и прижала залитое слезами и соплями личико ребенка к плечу. Погладила его по спинке, изумленная теплом и мягкостью маленького тельца. Словно в нем не было ни единой косточки и мышцы.

Крики сменились прерывистыми всхлипами.

– Пойдемте, – с беспокойством попросила женщина. – Это ненадолго.