– С дедом своим говорил. С прадедом. И далее. Странный сон.
– Импровизировал на ходу парень.

На что все промолчали, не зная, что сказать.

Дима же тем временем немного подвигался, как бы разминаясь, и с удивлением отметил, что не испытывает никаких затруднений в управление телом. Оно было словно родное. Ну, так-то оно, конечно, и было для части новой личности. Однако он ожидал худшего. И это вселяло определенную уверенность в себе. Да, Дима сейчас всего лишь парень девяти лет. Но в своей прошлой жизни он обрел массу навыков, которые сейчас, благодаря высокой управляемости тела, вполне могут сохраниться. А значит, просто так прибить его вряд ли смогут.

Младшие няньки помогли одеться - им он не мешал. А потом мама повела сына в соседнюю комнату. Ну, как повела. Хотела за ручку взять, но сынок хмуро глянул на нее и сам вперед пошел. А она следом.

Соседняя комната пребывала в такой же полутьме. Узкие слюдяные окна плохо пропускали свет, а немногочисленные свечки больше тени пугали, чем освещали помещение. Там его уже ждали - по лавкам вокруг деревянного стола сидело пятеро мужчин: дядя Василий Вельяминов и его ближники со смешными именами вроде Нижата и Судята. Нормальные имена, видимо, были положены только родовитым людям, остальные кличками юморными и уничижительными обходились.

– Дядя, - кивнул в знак приветствия Дима.
– Ты по делу зашел, али проведать меня в этот скорбный час?

Смотреть на то, как рыба, ну, то есть, дядя, хватает ртом воздух, было забавно. На него поведение Димы произвело неизгладимое впечатление. Как, впрочем, и на спутников его. Те ведь княжича знали совсем другим. Он хоть и хорохорился изредка, но все же был мал и робел нередко. Стеснялся. А тут - спина прямая, словно туда жердь загнали. Глаза смотрят твердо, спокойным, немигающим взглядом. И речь уверенная. Какая-то даже невозмутимая.

– Дмитрий, ты ли это?
– Наконец выдавил из себя брат мамы.

– Горе нас всех меняет.

– Да, - неуверенно кивнул он, глянув на свою сестру, потрясенно стоящую за сыном.

– Весея, - обратился Дима к одной из служанок, заполняя возникшую паузу.
– Почему на столе пусто? Или ты уважаемых гостей голодом морить решила?

– Ох!
– Только и плеснула она руками, после чего засуетилась, накрывая на стол. По старинке. Какие-то горшочки и миски глиняные ставила с варевом. С репой пареной да мясом и прочим. Крепкие, здоровые мужчины совсем не отказались от предложения покушать. В эти годы от него мало кто отказывался. И охотно навалились. А Дима, сев во главе стола, и немного выждав, вновь обратился к дяде.

– Что-то случилось?
– Заговорщицким тоном осведомился малец.

– Нет княже, - несколько неуверенно произнес Вельяминов.
– Мы зашли за тобой. Тризна по отцу твоему идет. Тебе надлежит присутствовать.

– Его погребли без меня?
– Удивленно повел бровью Дима.

– Твоя матушка не стала тебя будить. Ты спал крепко.

– Никогда так не делай более, - произнес юный князь ровным голосом, обратившись к маме.
– Проводить отца в последний путь - не шутка.
– После чего, не дожидаясь ответа, повернулся к дяде.
– А что дружина? Какие в ней настроения?

– Скорбят они, - уклончиво ответил Василий, безусловно, поняв, что именно спросил у него ребенок. Но от того еще больше смутившись. Этот взгляд, эта речь и поведение совершенно взрослого человека выбивали из колеи. Уходил вчера - ребенок ребенком. А сегодня уже новый человек. Он просто не знал как себя вести.

– И сильно скорбят?
– Усмехнулся Дима.
– Говорить-то могут или уже, и стоять толком не в силах?

– Могут, - не сдержав ответной усмешки, произнес боярин.

– Хорошо, - кивнул князь и, встав из-за стола, пошел на улицу.

– Что с ним?
– Направляясь за ним следом, спросил Василий у сестры.

– Не знаю...
– покачала она головой.
– Говорит ночью предки к нему приходили. Дед, прадед и иные. Отчего на утро стал такой. Все помнит, все понимает. Да только тепла и детства в его душе не осталось. Сам видишь.

– Вижу, - кивнул Вельяминов и поспешил за племянником.

Дима немного задержался на крыльце, давая возможность дяде перекинуться парой фраз с мамой и догнать его. Шок нужно было дозировать порциями. И ему тоже. По большому счету он и вышел на крыльцо первым, чтобы немного подумать и собраться с мыслями. Для того чтобы импровизировать нужно хотя бы в общих чертах понимать канву. То есть, видеть куда идешь. А то может легко получиться как в той карикатуре, где заключенный чайной ложкой рыл туннель в выгребную яму....

Пока он был слишком юн. Всеми делами должны были заправлять регенты. Мама, дядя, митрополит... ну или еще кто. В какой-то мере это неплохо. В местных реалиях Дима пока не очень разбирался. С другой стороны, получалось, что оставалась старая команда, которая последние шесть лет занимались тут черт знает чем. Знание истории говорило - княжество расползалось по швам. И воспоминания малыша это в какой-то мере подтверждали. Ну, насколько он вообще мог быть информирован о серьезных делах. Да и дружина расслабилась из-за нескольких разжиревших бояр, что больше борьбой за власть в княжестве занимались, чем своим непосредственным делом.