Муж через силу, словно находясь под толщей океанской воды, доплёлся к двери дома и долго искал в карманах куртки ключи, окатываемый небесным потоком. Лифт нехотя пополз в шахте, поднимая своего пассажира на пятый этаж, скрипя и громыхая, казалось, более чем обычно. И вот мужчина уже стоял перед дверью в свою собственную квартиру. Ключ предательски замер у замочной скважины и никак не хотел попадать в неё, упираясь в металлическую окантовку вокруг. Но всё же спустя минуту борьбы возвращенец справился с собственными дрожащими руками, замок открылся, возвестив об этом легким щелчком, и дверь с тихим шорохом распахнулась перед вернувшимся хозяином.

Стараясь не шуметь, муж вошел и стянул с плеч отяжелённую дождём куртку. Где-то в глубине квартиры играл Моцарт. Воздушные трели фортепиано едва долетали до дверей, но даже отсюда мужчина узнал музыку классика. Они с женой часто занимались любовью под его произведения. Слезы подступили к глазам от такого кощунства, но он сделал над собой неимоверное усилие и, стиснув зубы, направился вглубь полутемного помещения.

Сонет играл в гостиной. Именно туда и двинулся муж.

Его путь устилали разбросанные в беспорядке вещи. Едва различимые в полутьме коридора, они путались под ногами и заставляли замирать на каждом шагу. На глаза ему попался невзрачный пиджак с настолько узкими плечами, что даже вшитые подкладки не могли добавить внушительности владельцу одежды.

Пара настенных бра и дисплей музыкального центра создавали в комнате интимную атмосферу. Балконная дверь была открыта на лёгкое проветривание, и потому в комнате было свежо. К тому же свою лепту в звуки музыки вплетал уличный оркестр, делая её неповторимой. Воздушная тюль колыхалась от ветра, время от времени заглядывавшего в помещение. На столике перед диваном стояла открытая бутылка красного вина, пара утончённых бокалов на призрачно тонкой, но высокой ножке и легкие закуски. Сам диван был раздвинут и застелен постельным бельем, в котором хозяин не без возмущения узнал шелк, подаренный им на какой-то праздник своей любимой.

Мужчина замер, на пороге комнаты разглядывая пару на разложенном диване. Его жена лежала на спине, широко разведя ноги, а её любовник, наполовину укрытый одеялом ласкал женщину языком. Оксана томно вздыхала от его действий и жмурилась, словно довольная кошка. Сердце замерло, ударив последним ударом куда-то под кадык, и муж закрыл глаза в последней надежде, что всё это лишь дурной сон, но когда веки поднялись, картина осталась прежней. Черноволосый любовник продолжал ласкать его жену, выманивая из её груди невероятно выразительные придыхания, вздохи и лёгкие стоны.

Не в силах больше терпеть это, мужчина метнулся к дивану и, схватив ублюдка за волосы, стянул его прочь. Послышался удивлённый писк и глухой удар тела об пол, но муж не смотрел на сброшенного им с любовного ложа проходимца. Ему достанется позже, а сейчас рогоносец хотел увидеть, как его жена откроет глаза и что в них будет, когда она увидит его.

– Вадим?- нега, окутывавшая женщину до сих пор, исчезла, словно мыльная пена, смытая потоком воды.

– Здравствуй, Оксана,- произнес мужчина.

– Но... ведь...- залепетала она.

– Да, именно так, именно "Но", и именно "ведь",- прохрипел сквозь зубы муж.

– Дай мне объяснить.

Оксана видела своего супруга выходившим из себя и раньше, бывало это редко, но, что греха таить, бывало. Сейчас он был в гневе, в таком, какого лицезреть женщине ещё не приходилось. Ужасающе концентрированном и сдержанном. Она бы отдала всё, лишь бы он начал кричать и швырять вещи, что угодно, только не это испепеляющее уничтожение взглядом.

Где-то внизу постанывал неудачник, покусившийся на Его женщину, и Вадим повернулся к трахалю с единственным желанием - размазать подонка по полу, выбить из него желание ещё когда-либо лезть к чужим женам, уничтожить ту дрянь, которой он осквернил его ненаглядную. Мужчина замахнулся для удара, но замер не в силах понять происходящее. Он даже вновь усомнился в своих глазах.

Тощие ручки силились прикрыть не менее сухопарое тельце, которое свернулось клубочком в ожидании неизбежной расплаты. Но не это поразило разгневанного рогоносца, не странная пассивность любовника, не его молящая о милости поза и не тщедушность его конечностей.

Из-под взъерошенной копны волос на него смотрели ярко зеленые глаза полные удивления и ужаса. Пухлые губы были закушены так, что даже в полумраке стала заметна проступившая капля крови. Плечи сотрясала крупная частая дрожь.

Вадим опустил занесенную для удара руку и, опешив, повернулся к жене.

– Это...как?- пролепетал он.

– Вадим..., милый...- Оксана не могла подобрать слова.

– Охренеть,- выдохнул её благоверный, по-солдатски развернулся и в смятении пошел в ванную комнату.