– Саймон.

– Да любимая.

– Я кое-что должна сказать тебе, – сказала она низким голосом.

Он с любопытством посмотрел на нее.

– Конечно, давай, – она открыла рот, чтобы выдать свой проклятый секрет, и, тут, раздался звук дверного звонка. Почти выдыхая от облегчения, она улыбнулась, – а вот и пицца!

Трусиха. Жалкая трусишка! Она расчесывала волосы, а затем с отвращением бросила щетку на трюмо. Она профукала прекрасный момент, чтобы открыть правду Саймону. Прикрыв глаза, она со всей страстью прокляла себя.

Все становилось еще сложнее. Раньше, она не хотела говорить ему из-за страха, что он возложит на себя лишние обязательства. Теперь же, она боялась его гнева, боялась, что он станет ненавидеть ее из-за того, что она слишком близко подобралась, чтобы завоевать его любовь.

Ее немного подташнивало, но она заставила себя подготовиться к работе. Саймон уехал на станцию пятнадцать минут назад. Она покраснела, когда вообразила реакцию Мэтта и Эй Джея, на то, что Саймон проводит ночи с ней. Если бы только она была уверена в его чувствах. Они действительно реальны? Нет, конечно, она уверена, что у него есть чувства к ней. Она просто не уверена в природе этих чувств.

Она простонала и сжала кулаки от расстройства. Это съедало ее с потрохами, и, она не могла больше это выдержать. Она одела легкий жакет и шагнула в позднее ноябрьское утро. Было немного более прохладно, чем обычно в это время года, и она задалась вопросом, а не будет ли зима более суровой, чем обычно. С улыбкой она зашла в офис ветеринара. На работе, она приступила к обычной рутине: ранняя стерилизация, кастрация и так далее. В девять, когда операционные дела были решены, она с удивлением увидела, как в офис входит миссис Хоффри без своих пуделей.

– Доброе утро миссис Хоффри, – сказала она вежливо.

– Доброе утро Антония.

– Вам что-то нужно для Фифи или Фица?

– О, я зашла без записи, чтобы выбрать новый ошейник, - легко отозвалась дама.

Лгунья. Она не позволяла ничему, кроме высококлассной кожи, дотрагиваться до шеи своих любимцев. Тони сощурилась, ожидая, настоящую причину визита старой ведьмы. И ей не пришлось долго ждать. Когда миссис Хоффри выбрала по каталогу цвет ошейника, она обернулась на Тони и обратила все внимание на нее.

– Я слышала, что вы переехали в дом вдовы Джеймсон, – Тони сжала зубы и закатила глаза. Почему, ее действия произвели такой эффект в этом городе? Она не понимала, чем она была достойна главной сплетни города.

– Да, верно, – небрежно ответила она, занявшись диаграммами, ждавшими ее на столе.

– Самое время, – пробормотала женщина.

– Простите? – недоверчиво спросила Тони.

Госпожа Хоффри обратила все свое внимание на Тони, ярко улыбнувшись.

– Я просто подумала, что наступило время Вам переехать из того дома. Очень неподобающе жить там с тремя мужчинами, не состоящими в браке. Не удивительно, что вы закончили в нынешнем состоянии, – ее тон был шокирующим. Она громко пыхтела во время разговора. Возмущение заставило Тони задрожать. Она забыла о всякой сдержанности. Слова рвались из нее рекой.

– Слушайте, меня, старая сплетница, меня не волнует, что вы, или кто другой, думаете обо мне! Мужчины, над которыми вы глумитесь – моя семья. И если я услышу хоть слово, что Вы распространяете о них, или что-то иное, я расскажу всем, что вы в действительности делаете, когда изучаете библию по вечерам вторника.

Кожа на лице миссис Хоффри стала темно-фиолетовой. Она открыла рот и закрыла его снова, как рыба без воды.

– Вы…, Как…, - она бормотала, неспособная закончить предложение.

Затем, она развернулась и покинула офис, громко хлопнув дверью.

Тони хихикнула и покачала головой. Она давно должна была противостоять этой старой гарпии. Теперь, если она умна, она не будет перечить Тони.

После телефонного звонка, когда она согласовала с Лонни расписание на ближайший уик-энд, она собралась и отправилась домой, в последнее время ее график совпадал с графиком Саймона в пожарной части. Таким образом, у них были одинаковые выходные, но сегодня она с нетерпением ждала своей первой ночи в новом доме.

Насколько она не хотела переезжать, настолько ей не терпелось избавиться от излишней опеки своих друзей. Теперь она уже думала, что переехать было лучшим действием в ее нынешнем положении. Она чувствовала себя более свободной, независимой. Бог свидетель, как она любила парней, но они душили ее своей любовью и опекой. А их отсутствие давало им с Саймоном возможность разобраться в их отношениях.

Телефон зазвонил, и она поторопилась ответить.
– Привет, сладкая! – голос Саймона прорвался сквозь громкоговоритель.