– Ну что, бойцы?
– спросил я, открывая вещмешок и извлекая из него свои сокровища.
– Перекусим?

Солдатики оживились, сержанты тоже.

Мы расположились вокруг "УАЗа", я расстелил на капоте бумажный "Советский спорт" и разложил свои деликатесы. Сержанты, переглянувшись, добавили своё.

– Алё, орлы!
– один из них, тот, что был повыше, с бульдожьей челюстью, сединой и орденом БКЗ, прикрикнул на солдат.
– Не спать. Товарищ лейтенант вон какую жратву на вас изводит, а вы ему хлеба с опилками пожалели?

Бойцы подчинились и разбавили мои яства своими скудными пайками - хлеб, галеты, химическое повидло, вызывавшее язву, и полностью искусственная тушёнка, на этикетке которой улыбалась нарисованная жизнерадостная хрюшка. "При создании тушёнки ни одно животное не пострадало", - улыбнулся я своим мыслям и принялся за еду.

Как старшему, мне выдали больше всего бутербродов с шикарной кооперативной ветчиной. Я быстро и жадно их съел, но удовольствие изрядно попортил солдатский хлеб, после которого во рту остался привкус ёлки.

– Что надо сказать товарищу лейтенанту?
– спросил сержант, когда мы закончили есть. Я едва не рассмеялся: моя воспитательница в детском саду говорила те же слова с теми же интонациями.

– Спа-си-бо!
– прогорланили бойцы.

Над корпусом БТР в носу самолёта выросла чья-то голова в фуражке и, проверив, всё ли в порядке, скрылась.

– А теперь - сидеть на месте и не отсвечивать, - приказал я и, как следует затянув ремни, дабы не упасть во время посадки, провалился в крепкий сон, прерываемый лишь звоном стекла с "офицерской" стороны.

Сквозь сон я почувствовал, как мы снижается, и дёрнулся, мгновенно просыпаясь. Предупреждающая надпись снова загорелась, но я и мои люди были готовы.

Корпус затрясся, передавая эту дрожь через сиденья всему моему телу. Мелко застучали зубы, самолёт неожиданно резко сманеврировал и, если бы я не пристегнулся, то совершенно точно пролетел через весь салон и встретился головой с бронированным корпусом. По той же траектории, что и недавнее ведро, прокатилась пустая бутылка из-под армянского коньяка, но её солдаты почему-то проигнорировали.

Посадка получилась очень жёсткой: самолёт несколько раз ощутимо встряхивало, потом удар, торможение, от которого людей бросило друг на друга, - и всё. Двигатели выключились, трап медленно опустился, открывая серую полосу сырого бетона с мелкими лужами: пока мы летели, уже рассвело.

Из носа самолёта вышли бодро, но немного неровно шагавшие фигуры в фуражках. Я отстегнулся первым и скомандовал:

– Смирно!

– Отставить!
– приказал круглолицый майор.
– Товарищ лейтенант, всё в порядке, никого не потеряли?

Я уверил слегка пошатывающихся господ офицеров, что всё прекрасно и количество порученных мне солдат совпадает с изначальным. Майор в ответ выдал длинную тираду, перемежаемую иногда нематерными словами. Мне пришлось всю её выслушать, выпучив глаза и стоя навытяжку.

– И последнее, ли-ийтинант! Чтобы сразу на поезд! По кабакам, Версалям и прочим Мулен Ружам не шляться! Понятно?!
– спросил он, придвигаясь ко мне вплотную и глядя снизу-вверх.

– Есть!
– рявкнул я.
– Разрешите отбыть на поезд!

– Разрешаю!
– великодушно позволил пьяный коротышка.
– И смотрите мне тут! Проверю!

Я вырвался из транспорта и сразу же очутился посреди целой толпы народа. На бескрайнем бетонном поле от горизонта до горизонта кипела жизнь. Повсюду носились, как ужаленные, десятки чрезвычайно занятых людей - видимо, шаг, как форму передвижения тут не признавали вообще. Сновали, отчаянно сигналя, оранжевые заправщики и чёрно-жёлтые тягачи: что-то грузилось, что-то, наоборот, выгружалось, прибывали новые люди и убывали старые, садились и взлетали самолёты. Солдаты и матросы, мичманы и прапорщики, рабочие, пожарные, охрана, ремонтники. Джипы, броневики, артиллерия, грузовики, БТР и огромные передвижные крепости - тяжёлые танки серии ИС.

И посреди всего этого я - ошалевший и боявшийся двинуться с места, чтобы не быть сбитым с ног, раздавленным, расплющенным и обруганным. Наверное, что-то подобное чувствовали библейские пророки, попавшие в Вавилон.

– Слушай мою команду!
– уверенно сказал я перепугавшимся салагам.
– За мной бегом... Арш!
– отдав приказ, я смело ринулся в самую гущу жизни, слыша позади себя топот подкованных сапог.

С десяток раз я лишь каким-то чудом избежал попадания под колёса, гусеницы и сопла. Один раз прямо над головой, едва не сорвав фуражку, просвистел реактивными двигателями пузатый транспортник - брат-близнец того, на котором мы сюда прибыли.