— Так то так, — ответил Квартус, забавляясь, — да вот ходят слухи, что вашу милость пора убирать, что вы, милейший мой, разлюбезнейший мой, спутались с какими-то гадкими людьми, вы нас, дружок, обмануть хотите….

Старичок выпучил глаза и, видимо, не знал, что отвечать.

— Вот-с, — сказал Квартус, — так. Мы все знаем: организация, батюшка!…

— Кто говорит, — с великим отвращением согласился старичок.

— Вот есть такие, что и говорят…. и знаете, что они говорят?

— Не могу знать….

— Не можете…. неприятно. Очень неприятно. — Он кивнул секретарю и сказал — покажите им наши бумажки и всю арматуришку… да, а вы, дорогой, составьте мне экстрактец…

А за сим в комнату вплыла тоненькая и чрезвычайно гадкая особа. Тонкие ноги, руки из одних костей, длинная рыжая шаль, в каковую была увернута особа, — птичий, глупый, особо, на премию взгляд, клювообразный нос, тонкие губы выверченные так странно и необыкновенно, что никак не могли скрыть прельстительного блеска дивно раздвоенных зубов, чуточку — но вполне достаточно — в сторону отставленные уши, — такая, одним словом, Рибейра, что не дай Бог никому. «Замечательно, — решил про себя Квартус, — как она на раскрашенную вошь похожа, это прямо удиви….» — но гостья прервала его. Она уселась без дальних слов и защебетала:

— Ах Боже мой, вы знаете — это неописуемо — хи-хи-хи, — я к вам сюда добиралась…. эти церберы, а у вас церберы…. хи-хи-хи, и этот ваш секретарь он похож на замороженную лягушку, это бессмертно и гениально. В моей биографии будет упомянуто…. хи-хи-хи, — когда я впервые выступала…. первые невинные опыты — но распущенность, это вообще не для меня…. искусство живет века, его глубина, все должно быть просто и величественно…. и все, кто видели меня в этой роли…. вы наверно помните…. вы тогда проезжали через Рио, нам говорили, что вы инкогнито в левой ложе, ничего не видно было со сцены…. я бросила розу…. и он мне устроил потом такой скандал…. он так был влюблен, что почти меня соблазнил…. бегал с расстегнутым жилетом…. жена — выкидыш…. семейное счастье…. наш антрепренер ссорится из за меня с примадонной…. интриги, ужасные интриги и я должна была уехать….

— А от меня что вам угодно?

— Да просто ничего особенного…. я вашему секретарю сказала, он такой глупый мальчик, он мне говорит: — «я вас к Квартусу не пущу», а я ему: Нет пустите, да еще вас из комнаты выгонят, когда со мной будут говорить…. он совершенно не чувствует женщины…. знаете, так иногда бывает, чувствуешь: если сегодня…. и решила: поеду к Квартусу, у него есть дача….

— Кончайте. Еще три минуты….

— Пожалуйста, пожалуйста…. я ведь не тороплюсь…. у вас дела…. ну да, я понимаю…. я могу подождать….

— Сударыня….

— Да нет! Ради Бога….

— Ваша просьба….

— Да мне нужно турнэ…. я собственно посоветоваться…. и потом у меня совсем нет денег….

— Хорошо, — сказал Квартус и позвал секретаря: — дайте вот этой даме авто и двух провожатых и отправьте сейчас же к Ольборгу, чтобы он ей устроил все, что ей требуется….

Секретарь расцвел, а дама сказала, побледневши:

— Но почему же, позвольте, к Ольборгу?.. я совсем туда не хочу…. я его знаю, он очень милый и деликатный…. но я…. да не смейте вы меня трогать!., ай — он нахал!… вы меня не смеете отсюда уводить, я буду кричать!… ай! это ужасно!… я не хочу к Ольборгу…. я знаю его…. это очень жестокий человек…. Я не хочу…. да как вы смеете меня брать за руку?… я не хочу!…

А засим привели и старичка.

— Ознакомились с документиками? — спросил вежливо Квартус — красивые бумажки? не правда ли….

Старичок молчал, опустив вспотевшую от страха голову.

— Вот-с, — продолжал Квартус, разрисовывая блокнот, — а вы мне тут пели…. а вы пели….

— Великодушно…. — сказал старичок и губы его тряслись, — великодушно могли бы…. мы ж — люди маленькие….

— А гадостей можете наделать больших…

— Великодушно, — блеял тот, — могли бы-с… все таки…. измучились, не знаем куда кинуться: кругом то вот мрет все…. страсть: ведь жить опасно…. великодушно, извольте смиловаться….

— Знаем, — сказал Квартус, — словесные бури: петь то Лазаря вы все хороши: посмотрел бы я как вы бы со мной стали великодушничать.

— Что ж, — сказал невольно соглашаясь старичек, — воля ваша, не смею спорить…. — и безнадежно сложил руки.

— И что с вами делать? — вот что-с: останетесь здесь, будете здесь у меня под носом жить: но если только что — повешу в пятнадцать минут, — поняли?

И старичок, еле живой убрался. А секретарю сказал Квартус:

— Вы позвоните Ольборгу: пусть пугнет и выгонит: вот мерзость какая….

Приехал Высокий, — тот, что ранее так назывался, а теперь носил имя Хатуса. Втроем шли они горами, а ветер привязывался к ним, назойливо, скучливо и злобно. Он поднимал сухой серый каменистый песочек и сыпал им, тоненькими струйками — безобразничал, скучал и баловался. По желто-серым кучам камня, гористого щебня пригибал он сероватую зелень, покачивая хвостик любопытной и непоседливой птички. Ухало вдалеке за обрывами море.