— Значит, вы цените в мужчинах рыцарственность?

Она посмотрела на него поверх бокала:

— Вообще-то нет. — Она слегка наморщила лоб, отвернулась к окну, взглянула на Оперный театр. — То есть, конечно, приятно, если мужчина вежлив, почтителен, галантен — не знаю, что еще принято вкладывать в понятие «рыцарственность». — Она смерила его взглядом, давая понять, что к нему ее слова не относятся. — Но его поведение должно быть естественным. Например, глупо вскакивать, когда я подхожу к столику… Все должно идти от сердца, от внутреннего уважения.

— Я вас уважаю, — возразил он.

— Верится с трудом! — Руби искренне расхохоталась.

— Но это правда. — Дев не собирался оправдываться, но пришлось. — Я опоздал вовсе не потому, что не уважаю вас и не ценю ваше время. Просто хотелось полюбоваться на вашу реакцию…

— Какое тонкое замечание!

Дев не мог сказать, что ему стало стыдно. Он откровенно наслаждался происходящим… и Руби.

— А вам нравится нарочно меня раздражать, — заметила она. — Кстати, у вас неплохо получается.

Он пожал плечами:

— Значит, вы ищете почтительного, хорошо воспитанного рыцаря?

— Вот уж нет! — Руби тряхнула головой. — Я никого не ищу!

— Счастье для вас в работе?

Снова почти неслышно подошел метрдотель и налил ей вина.

— Да, но дело не в этом. Мужчины мне не нужны. Совсем.

— Не нужны — или не хотите?

Она закатила глаза:

— Ни то ни другое!

Он задумался. Им принесли закуски, и Дев решил сменить тему. В конце концов, они не для того сюда пришли, чтобы выяснять отношения… Сам он терпеть не мог какие бы то ни было «отношения». Эстелла стала неожиданным исключением, но даже с ней ему иногда казалось, что их роман протекает почти без его участия. Конечно, Эстелла нравилась ему. С ней приятно было проводить время. Ему даже казалось, что он ее любит. Но в тот день, когда Эстелла его бросила, она ясно дала понять: то, что он к ней испытывал, — не любовь. Как она выразилась?

«Любовь — это когда ты полностью раскрываешься, делишься с близким человеком своими мыслями, чувствами, страхами. Ты не делишься ничем. Абсолютно ничем!»

Он не стал ей возражать. Но потом, вспоминая их разрыв, он мысленно соглашался с Эстеллой. Она права. Да, он именно такой.

Некоторое время они молча ели лососину.

— Интересно, зачем вы меня сюда пригласили? — спросила Руби, не глядя на него.

— Мне захотелось.

Она резко вскинула голову. В ее глазах он прочел откровенное замешательство.

— Серьезно? Но почему вам вдруг приспичило провести вечер с женщиной, у которой вызываете неприязнь?

— Кажется, раньше вы утверждали, будто недостаточно хорошо знаете меня для того, чтобы испытывать ко мне неприязнь.

Она удивленно подняла брови:

— Мое мнение о вас постепенно меняется!

Он улыбнулся. Это была его знаменитая улыбка, увидев которую Руби порозовела и поспешила отвернуться.

— Неужели я вам нравлюсь?

Она тут же вскинула вверх подбородок:

— Знаете, это уже скучно. С какой стати вы должны мне нравиться?

— Я обаятелен, — ответил он.

Она фыркнула:

— И что вы вкладываете в это слово? По-вашему, обаятельно шантажом вынудить женщину пойти с вами на свидание? В самом деле?

— Нет. Если честно, обычно мне не приходится прибегать к таким уловкам.

— Приятно слышать… я хотя бы отчасти отомстила за ваших многочисленных подруг. Сколько их у вас было — тысячи?

— Гораздо меньше, — возразил он.

— Ну, сотни, — отмахнулась она.

Нет, женщин в его жизни было не так много. Может быть, Эстелла не первая заметила его ущербность, но только с ней он сблизился настолько, что она разглядела его.

— Я не… — начал он и осекся. Он хотел сказать: «Сейчас я не похож на себя». Но он решил, что не стоит признаваться в этом Руби. Но ведь она… Руби должна отвлечь его от мрачных мыслей!

— Вы не… что? — спросила она.

Он тряхнул головой:

— Не важно. Главное, что сейчас мы здесь. — Он откинулся на спинку стула, разглядывая ее. — Мы здесь, в этом прекрасном городе, в этом прекрасном ресторане. А на вас, Руби Белл, очень красивое платье.

Лицо ее из розового стало пунцовым.

— Спасибо, — немного чопорно ответила она.

— У меня предложение, — сказал Дев. — Давайте объявим перемирие! На сегодня! Ну, попробуйте притвориться, что я не вызываю у вас глубочайшего отвращения… Давайте забудем о том, как мы оказались вдвоем за одним столиком.

— Вы не вызываете у меня отвращения! — удивленно ответила она. — Просто вы не даете мне повода понравиться.

— Я постараюсь, — обещал он.

Она долго выдерживала его взгляд, раздумывая над его словами.