— Если не считать Грейма. Грейм, кстати, считает, что ты замечательная. Ты бы слышала, как он расхваливает тебя, когда мы едем на площадку!

Руби улыбнулась:

— Значит, Грейм очень тактичен. Надо будет его поблагодарить.

Оба замолчали.

— Что же ты хочешь сказать? — не выдержал Дев.

Руби прищурилась:

— Разве это не очевидно?

— Мне — нет… — В его глазах правда заплясали веселые огоньки или ей показалось?

— Ну, ладно! — Она досадливо вздохнула, преодолела разделявшее их расстояние и, бросившись ему на шею, прильнула губами к его губам.

Они опомнились целую вечность спустя. Руби пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы взять себя в руки.

— Вот чего я хочу! — сказала она.

Дев потянулся к ней:

— Мне нравится то, что ты придумала.

— Только до тех пор, пока не закончатся съемки, — объявила она, когда он втащил ее в дом и захлопнул за ними входную дверь.

Сжав ее в объятиях, он начал целовать ее губы, шею… Руби затрепетала. Вся ее прежняя решимость куда-то делась.

Дев подхватил ее на руки и понес в спальню.

Потом обоим стало не до разговоров.

Руби каждый вечер ужинала с Девом. Они отдавали должное запасам, которые находили в его холодильнике. Грейм чудесным образом угадывал их вкусы. Вместе им было легко и весело. На съемочной площадке Дев по-прежнему делал вид, будто не замечает ее, хотя это оказалось непросто. Тем более что однажды сама Руби нарушила придуманные ею же правила и лично привезла ему исправленный вариант сценария. И хотя она приехала по делу, поцелуй в его звуконепроницаемом вагончике очень затянулся… Дев невольно улыбнулся, лежа на диване.

Из кухни с бокалом красного вина в руке вышла Руби.

Он улыбнулся и похлопал рукой рядом с собой. Ее глаза сверкнули. Она отпила вина, поставила бокал на кофейный столик.

Обнимать его казалось самым естественным делом на свете. Сколько времени они вместе — неделю? Прошла целая неделя после того, как она сама приехала к нему. Она не собиралась менять свои правила… сделала исключение только для него… на время съемок.

Со всем можно смириться, особенно когда она его целует. Когда Руби его целовала, Дев мог думать только о ней.

Но когда она уходила — а она никогда не оставалась у него на ночь, — он начинал думать.

Она уезжала к себе около полуночи. По словам Руби, иногда ей приходится подвозить на площадку кое-кого из съемочной группы. Вполне благовидный предлог, пусть и надуманный. Она держалась легко и просто. Она не хотела просыпаться вместе с ним, завтракать в постели, беседовать, делиться самыми сокровенными мыслями… Их отношения ничего подобного не подразумевает. Они оба взрослые люди.

Догадывалась ли она, что его по-прежнему мучает бессонница? Иногда ему казалось, что да. Руби озабоченно смотрела на него, и Дев боялся ее вопросов.

Но она молчала.

Слухи о нем постепенно сошли на нет. Дев ничего не делал для того, чтобы возбуждать их, — если не считать одного раза, он всегда являлся на площадку вовремя, ни разу никого не подвел. В съемочной группе Дева Купера готовы были носить на руках. И по-прежнему о них никто ничего не подозревал. Руби боялась: если их связь откроется, в Люсивилль нахлынут папарацци и будут охотиться на них с Девом. Правда, застать их вместе трудно, ведь они встречаются только в его коттедже. Благодаря Грейму рядом с коттеджем не было ни одной чужой машины. И все же Руби беспокоилась. И не только из-за того, что она снова станет поводом для сплетен. Она боялась за Дева.

Пора уходить… Она лежала, свернувшись калачиком, на его диване, прислонившись спиной к груди Дева. Их обоих укрывало теплое одеяло. Раньше они смотрели старый мюзикл с Дэнни Кеем…

Хотя лежащий рядом Дев дышал ровно, она знала, что он не спит. Руби всегда засыпала без труда, а Дев — нет. Кроме того утра в пентхаусе, она ни разу не видела его спящим.

Наверное, у него бессонница. Вечером, после того, как он снимал грим, заметно, какое у него усталое, осунувшееся лицо и какие красные глаза. Руби нашла у него в ванной снотворное, но понятия не имела, принимает он таблетки или нет. Она не спрашивала. Она вообще ни о чем его не спрашивала.

Она догадывалась, что с ним творится, особенно после того, что он рассказал ей на пляже. Все слухи о нем оказались ложными. Скорее всего, Дев просто еще не смирился со смертью отца и со своим горем. Вот почему он так похудел, вот почему плохо спит, вот откуда грусть во взгляде. Но она могла лишь догадываться. Она много раз хотела спросить его. Как сейчас, лежа с ним рядом на диване. Но захочется ли ему откровенничать с ней?

Нет.

Тогда, на пляже, просто все так сложилось. Наверное, ему тоже так показалось.