Но в таком состоянии она не могла ничего им поведать.

«Зачем она здесь? Почему она в цепях? Почему она в платье по последней моде? Что с ней сделал Тгуней? И почему вообще она жива? Почему исчезла тысячу лет назад, ничего никому не сказав?»

Их встреча не могла раскрыть тайны, и Адлет чувствовал, что тайн станет лишь больше.

Мора убрала руку и покачала головой.

— Ну как? спросил Адлет.

— Мы ничего не можем сделать. Как и сказала Ролония, в таком состоянии она не должна быть живой.

— Тогда почему она живая?

— Сила Судьбы помогает преодолевать нежелательный исход. Она практически всемогуща Потому с этой силой она могла преодолеть смерть и продлить жизнь.

Герои не могли ничего от нее узнать. Оставалось лишь изучить священные письмена на полу.

Какое-то время Фреми сидела на коленях на полу, пытаясь расшифровать надписи. Ролония тоже смотрела на слова.

— Вы можете их прочитать? спросил Адлет.

— П-прости. Я, к сожалению, не понимаю их — сказала Ролония.

— Не стоит печалиться, Ролония. Тебя учили сражаться и исцелять. А ты, Фреми? Ты их понимаешь? спросила Мора.

— Частично. Это сложно, часть слов я не понимаю. Но могу узнать строение. Посмотрите на эту часть.

Фреми указала на фразу в центре пола.

— Это, похоже, ритуал, чтобы забрать силы Святой. Ты хоть раз видела такое?

Мора уставилась на слова.

— Первый раз такое вижу но такой ритуал вполне мог забрать силу Святой, — ответила Мора.

— Честно говоря, я почти не верила словам того солдата-трупа, но теперь они кажутся вполне правдивыми, — сказала Фреми.

— Продолжим расшифровывать. Пусть Чамо поможет. Ролония, встанешь вместо нее на стражу?

— К-конечно.

Ролония ушла, и появилась Чамо. Втроем они склонились над письменами и пытались понять, что они означают.

— Эту редкую форму священных слов называют небесной надписью, — сказала Мора.

— Кто же источник силы этой надписи? Может, сама Святая Одного Цветка, — ответила Чамо.

— Слова могут вмещать силу Судьбы. Написанное таким языком явно ядро ритуала, — сказала Фреми.

Адлет и Ханс не участвовали в обсуждении священных слов. Они не понимали, о чем говорят девушки, лишь смотрели друг на друга и пожимали плечами.

— Адлет, Ханс. Если вам нечем заняться, то поищите снаружи. Вокруг этой комнаты много подозрительных помещений. Может, я и не все вижу вторым зрением.

— Ах, понятно, — сказал Адлет, но, перед тем как выйти из комнаты, спросил. Задам еще вопрос. Вы что-то успели расшифровать?

— Эти письмена явно ритуал, что связан с функциями Святого инструмента. По стилю написания видно, что функции Святого инструмента были решены. Если мы поймем эти слова, то поймем, что это за инструмент, — ответила Фреми.

— Тогда думайте дальше.

— Я понимаю, что за инструмент здесь делали. Скорее всего, Черный Пустоцвет, — сказал Фреми и вернулась к письменам.

— Чамо интересно, писала ли это сама Святая Одного Цветка, — сказала Чамо и взглянула на пол.

— Нет, кто-то другой, — ответила Мора.

— Почему ты так думаешь? отозвалась Чамо.

— Святая оставляла письмена и в Главном храме. Но ее почерк сложный и путанный. Этот почерк отличается, — объяснила Мора.

«Может ли так быть?» — задумался Адлет. Легендарная Святая Одного Цветка была уж очень человечной.

— Ладно. Идем, Ханс. От нас здесь пользы нет, — ответил Адлет.

Он направился к двери, а Ханс подошел к Море.

— В чем дело? спросила Мора.

— Я хотел предупредить, что стоит опасаться Доззу, нья, — прошептал Ханс.

«Странно», — подумал Адлет. Но он решил не ускорять события.

Покинув комнату, Адлет объяснил происходящее Голдофу и Ролонии и попросил их не спускать глаз с Доззу и Нашетании.

— Адлет-сан, мы ничем не можем помочь? спросила Нашетания.

— Нет. Ждите здесь, — отказался Адлет. Он не хотел вовлекать их. Вы подозрительны. И вы могли что-то задумать.

— В этом нет необходимости.

Нашетания пожала плечами. Адлет оставил их и отправился обыскивать маленькие комнаты неподалеку. Он отправился на восток, Ханс пошел на запад.

Мора сказала им направление, и они обыскивали соседние комнаты. Первая комната, куда вошел Адлет, напоминала гостиную. Здесь было много диванов и стол, шахматная доска, набор игры сугороку. И инструменты для кухни. Все было покрыто пылью, казалось, что комнатой давно не пользовались.