Тихо всхлипывая над ситуацией, в которой я оказалась, и уже ощущая новый приступ голода, я все же смиряюсь, осторожно слезая во влажноватую разрытую землю, приноравливаясь к ней лопатой. Что ж, пора вспомнить проведенные на даче дни и показать Дэрилу, что я не какая-то там белоручка! Что с такой хлипкой феечкой, как Бет, к примеру, только песни петь и можно, а вот такая здоровая – просто кровь с молоком – девушка, как я, не только выдающейся красотой и приятными для взгляда округлостями отличается, но еще и крайне полезна в быту!

От совсем непростых раскопок, которые я продолжаю, сцепив зубы и иногда вытирая рукавом пот со лба, отвлекает чей-то голос и появившаяся прямо перед носом рука. Благодарящий меня за помощь Рик помогает мне выбраться из кривоватой могилы, которую он счел вполне подходящей, и совсем не обращает внимания на шипение боли – мои нежные ладони уже покрылись мозолями. Быстро что-то.

Похороны проходят, как во сне. Я безумно устала: моя роба вся в грязи, как, наверное, и лицо, которое я так часто утирала в процессе работы, новые сапоги жмут, хочется помыться, покушать и устроиться уже где угодно, пусть даже в грязной камере, только в тишине и одиночестве. Хершел говорит какую-то речь, Рик с Дэрилом опускают замотанное в полотно тело Акселя в могилу, Кэрол заламывает пальцы, Глен косится на безучастную Мэгги, серьезный Карл держит на руках сестренку, а жмущаяся возле меня Бетти кривится от плача. Как будто кого близкого хоронит. Этот чувак вообще подкатить к ней собирался – ужас! Хотя странные взгляды, бросаемые на нее же сезоном позже Дэрилом, показались мне очень даже милыми. Теперь, правда, уже не кажутся! Пусть только попробует! Пусть на меня смотрит, и плевать, что я старше Бет всего на два года. Дэрил-то уж точно младше Акселя. Хм… надо будет поинтересоваться у него, сколько же ему лет на самом деле. И лучше всего поинтересоваться у Мэрла, тот охотней ответит. Кстати, где он?

Бет, которой я задала этот вопрос, шепчет, что Мэрл пока заперт в одной из камер, а Рик, закончив наблюдать за тем, как Дэрил с Гленом закапывают тело, приглашает всех в тюрьму. Где прямо посреди блока начинается совет на тему того, что теперь делать и как жить. А мне остается лишь жаться к стене, наконец, вспоминая, как все плохо: впереди война. Смерть Мэрла и куча страха.

Но, может быть, всего этого как-то можно избежать? Я ведь многое знаю наперед. Я ведь могу помочь информацией! Вот только послушают ли меня? Поверят ли?

====== 7. Быть Золушкой иль Доброй феей – простой вопрос ======

Мысли о том, как же лучше донести правду жизни до окружающих, и кто из них подходит для пробной беседы на эту тему, прерывает Кэрол, осторожно коснувшаяся моего плеча и тут же отдернувшая руку. Помнит, наверное, как я кричала ночью. Правильно, пусть отучивается от привычки трогать людей. Надо вообще всех их как-то отучить браться за руки, обниматься и все такое. Пусть придержат свои загребущие ручонки до того момента, как я покорю неприступного Дэрила. Который, даже не глядя на меня, уже успевает где-то скрыться.

– Поможешь? – завершает какую-то речь на английском, пока еще сложно воспринимаемом моим мозгом, Кэрол, и я машинально киваю, понимая, что планы на отдых придется отложить.

Как бы там ни было, каким бы чудом это не случилось, но я здесь. И, несмотря на надежды, что это всего лишь мой сон, рисковать мне нельзя. А потому нужно приноравливаться к новому распорядку жизни, что-то делая и становясь полезным членом этой группы. Дэрил должен оценить! Я уже начинаю мечтать о том, как спустя какой-нибудь там месяц стану самой лучшей кулинаркой, способной из ничего приготовить всё; идеальной медсестрой, справляющейся с любой болячкой; изумительным бойцом, за полчаса убивающим сразу сотню ходячих. Вот тогда-то все они и падут к моим ногам! Пожалуй, я не против начать с покорения кухни, тем более что кушать хочется сильно, а в процессе приготовления можно, исключительно в целях улучшения конечного продукта, изредка пробовать готовящееся блюдо.

Вот только Кэрол, пробормотав что-то о том, что я просто спасаю ее и всех остальных своим согласием помочь, сворачивает совсем не в сторону кухни. Мой желудок возмущенно бурчит, и я, прикладывая к животу руку, кошусь по сторонам, надеясь, что никто не услышал. Но никто не обращает на меня внимания, зачем-то разбежавшись вдруг по своим камерам. Интересно, что же мне придется делать? Во всяком случае, можно быть уверенной в одном: это что-то уж точно будет проще копания могилы.

– Вот, – указывает мне Кэрол на какую-то бадью, полную воды, и груду вещей, брошенных рядом на полу душевой. – Спасибо еще раз, ты очень поможешь. Воду я нагрела, она теплая.

– Ага, – ошарашенно кошусь я на брусок мыла и жалобно хлопаю глазами, когда Глен, ободряюще улыбнувшись мне, добавляет пару футболок к вещам.

Хитрая Кэрол, спихнувшая на меня самую сложную работу, сваливает к себе на кухню, отвечая на мой поспешный вопрос об обеде, направленный уже ей в спину, что кушать мы будем через час. Она уточняет время на своих часах, а вот у меня такого богатства нет. И как мне высчитывать этот самый час, чтобы явиться в срок, а не позже всех, снова доедая то, что останется от этих троглодитов? Вереница людей проходит мимо душевой и все добавляют какие-то вещи, то есть мне работу, впрочем, не забывая поблагодарить. Рик делится своей рубашкой, смотря куда-то сквозь меня, поглощенный в свои мысли, а Дэрил прицельно отправляет на вершину кучи грязной одежды два комка – то есть пару своих носков.

Я подцепляю их ногтями и торопливо швыряю в воду, жмурясь и почти ожидая какой-нибудь химической реакции. Но ничего не происходит. Надо же, а ведь судя по запаху это было что-то очень взрывоопасное. Он их год носил, не снимая и дожидаясь меня, что ли?

– О феминизме тут и не слыхали, – бормочу я по-русски в безразличную спину Дэрила, явно не задумывающегося о том, каким неблагодарным и непростым трудом мне сейчас придется заниматься, пока они там прохлаждаются, делая вид, что решают судьбы мира.