Я остановился перед этой веселой картиной, полной жизни и света, развернувшейся перед нами, и несколько минут простоял перед ней молча, любуясь и слушая объяснения Эзрара.

– Вот, - пояснил он мне, - на правом берегу речки, на заливных местах тянутся участки, засеянные рисом, по левому расположена роща бананов, далее идут поля иньянов или таро и небольшой участок сахарного тростника, повыше на площадке - кофейная плантация. Границы отдельных участков обсажены всевозможными плодовыми деревьями, апельсинными, хлебными, бананами и другими тропическими породами.

Чтобы добраться до деревни, нам пришлось пройти через один из участков, самый обширный из всех, на котором росло какое-то странное растение без листьев, имевшее вид низеньких кустиков и все состоявшее из одних только тонких зеленых прутиков, сплошь увешанных стручьями; оно напоминало в малых размерах безлистное растение Spartium junceum.

– Это особая порода бобов, - объяснил мне Эзрар, - которая вместе с горохом составляет главную пищу наших рабов, коров и птиц. Как видите, эта порода почти совсем лишена листьев, превращенных в едва заметные чешуйки, и с очень незначительными стеблями. Вся сила растения, все питание, извлекаемое из почвы, направляется на производство стручьев, а бесполезные части, отбросы доведены до минимума. В этом направлении - возможного уменьшения отбросов, без всякой пользы истощающих почву, - улучшены были некогда все породы огородных и хлебных растений.

Но вот и самая деревня. Хижины или, вернее, шалаши, маленькие и низенькие, построены были самым примитивным образом из нескольких жердей, покрытых соломой и сухими листьями. Между ними росли кокосовые и другие пальмы, разнообразные деревья и кусты преимущественно плодовые, и это обилие растительности придавало деревне, несмотря на всю невзрачность ее хижин, очень живописный и уютный вид: казалось мы попали в сад. Мы шли по кварталу, жители которого находились все на работе в полях, и потому до сих пор не встретили никого из них; но вот послышались крики и веселый детский смех и, свернув в сторону, мы увидели перед собой навес и под ним группу рабынь, занимавшихся плетением рыболовных сетей; их окружали дети, которые тут же играли или помогали в работе своим матерям. При виде нас все как будто обрадовались, их некрасивые скуластые лица расплылись в широкие улыбки; женщины тотчас же оставили свою работу, бросились на колени и, подняв руки кверху, пали перед нами ниц. Дети, глядя на них, старались во всем им подражать.

– Не подумайте, - заметил мне Эзрар, - что это мы их научили оказывать нам такие почести. Насколько я себя помню, они всегда выражали нам свою преданность в такой форме; в этом поклонении совершенно естественно выливаются их чувства к нам. Очевидно, они считают нас какими-то высшими, сверхъестественными существами.

Он подошел к группе детей и погладил их по головкам, дети радостно улыбнулись своими широкими ротиками и, схвативши его руку, стали лизать ее. Не знаю почему, но этот поступок их как-то болезненно кольнул мое сердце. Явно было, однако, что не страх, а чисто животная преданность, преданность хорошей любящей собаки лежала в основе чувств этих столь непонятных для меня существ.

– Пойдемте, я вам покажу теперь нашу ферму, - обратился ко мне Эзрар.

Мы подошли к длинному навесу с подразделениями в виде стойл, и в каждом из них лежало какое-то странное, совсем мне неизвестное животное. Туловище их, очень незначительное и узкое спереди, сильно расширялось к заду, голова и ноги были непропорционально малы, особенно малы и тонки были передние ноги, на которых некоторые из этих животных стояли, приподняв переднюю половину своего тела; чуть не треть всего животного составляло огромное вымя.

– Это наши коровы, - объяснил мне Эзрар, и это тоже одно из позднейших произведений прежней цивилизации, полученных путем искусственного подбора и при помощи искусственного оплодотворения. Как видите, все, что ненужно для целей получения молока, доведено у них до минимума; голова, как у теленка, рогов нет, мускулы у них почти отсутствуют, кости необыкновенно тонки, конечности атрофированы, они не могут уже ходить, а только ползают, приподнявшись на передние ноги, большею же частью лежат неподвижно. Эта порода дает необыкновенно много молока, а ест сравнительно мало, зато почти всю пищу, состоящую из бобов и гороха, превращает в молоко, даже навоза они дают очень мало.

Он велел одному из рабов, которые в это время занимались кормлением коров, привести быка, и я, к своему удивлению, увидел какое-то животное величиною не более козла, тонкое, сухопарое - это и был их бык.

– Мы их держим исключительно для оплодотворения, ибо из животных мы употребляем в пищу только птиц, овец и свиней, и так как мы применяем искусственное оплодотворение, то одного такого быка хватает не только на наших восемь коров, но он служит еще и нашим соседям. На весь архипелаг Таити имеется всего лишь два быка. Благодаря всему этому, молоко обходится нам очень дешево, а это один из основных пищевых продуктов наших.

– Не сомневаюсь, - сказал я, - что ваши коровы очень экономичны, но уверяю вас, что наши были гораздо красивее. Это - какие-то уроды.

– Да, - заметил Эзрар, - удивительно, как легко природа и ее произведения обезображиваются от прикосновения к ним руки человеческой. Эти коровы являются одним из продуктов людской алчности. Мы сами никогда бы не произвели таких уродов, но раз они существовали, то мы их и сохранили, тем более, что они никогда не попадаются нам на глаза.

Проходя дальше, мы всюду встречали группы рабов или рабынь, занимавшихся какой-нибудь работой; здесь лепили горшки, там плели циновки, еще далее из кожи вырезали сандалии или ремни, и всюду нас встречали радостными улыбками и земными поклонами. Поминутно попадались нам по дороге разнообразные домашние птицы: индюки, гуси, фазаны, куры каких-то необыкновенно гигантских размеров, в одном огороженном месте мы увидели небольшое стадо овец; и всюду растительность, всюду деревья с зреющими на них плодами. Довольством, миром и тишиной веяло от этой деревни.
– Выйдя на ее окраину и пройдя мимо грядок с овощами, устроенных возле речки, в которой шумно и весело плескались ребятишки, мы направились домой.