– С ним что-то происходит.
– ворчу я, перебирая в пальцах колос, который я сорвала по пути сюда.
– Он скрывает свою внешность, он ещё вчера в лесу кричал и метнул в меня огненный шар, а сегодня он тихий…

– У него проблемы со здоровьем!
– вдруг хлопает ладонями мальчик-рыба.

– Или ещё хуже… - меня пронзает догадка.
– Он быстро и безповоротно… Умирает.

Колос в моих руках замерзает. Превращается в ледышку. Будто изо льда ювелиры вырезали колос.

Роджер вдруг тоже это понимает. Он смотрит на свои руки. На свои пальцы.

– И если он окончательно погибнет не сегодня, то завтра. Если мы не можем его спасти, то мы должны с ним поговорить.

Роджер кивает. Его все ещё интересуют его руки.

– Что с твоими руками?
– спрашиваю я.

Он пугается моего вопроса.

– Ты всегда так тщательно их рассматриваешь… - улыбаюсь я.

Он сжимает кулаки.

– Я боюсь… Я боюсь быть таким, как мои сородичи.
– шепчет он.
– Смотри.

Он опускают левую руку в фонтан. На ней уже есть перепонки, как у лягушки или у жабы. И тут же он ее вытаскивает. Перепонок уже нет. Он осматривает свою мокрую руку и сжимает кисть в кулак.

– Я не хочу быть рептусом.
– шепчет он.

Я усмехаюсь.

– А я не хотела быть магом, потому что я не такая, как все. Но… Я поняла, что я родилась такой, какой я родилась и так, наверное, должно быть.

Я пожала плечами.

– Чего же такого страшного в том, чтобы быть рептусом? У вас есть девушки, такие же, как вы, у вас есть то, что отличает вас ото всех…

– Именно. Других это устраивает, они считают, что они уникальные, что они лучше всех… А я этого боюсь. Когда я впервые оказался здесь, меня назвали… Уродом. Кто-то из сирен. Они увидели мои жабры. Я хвастался этим, я хотел быть, как мои сородичи… А оказался… Другим… С тех пор меня недолюбливают. У всех нет комплексов, они красивые, умные… А меня называют уродом…

Теперь я поняла, почему Роджер никогда не снимает кофт и курток. Его назвали уродливым, а его ребят никто не трогает.

– Но почему ты боишься быть такими, как они?
– спрашиваю я.

– Мне хочется иметь то, чего нет у меня - репутацию. Но больше ничего. У них скверный характер. Девчонки самолюбивы, как сирены, парни считают себя мачо. Они все думают лишь о себе. И друзей у них максимум трое. Я боюсь, что когда вырасту, буду таким же самолюбивым… Но останусь для других уродом. Я не хочу иметь жабры, перепонки. Мне стыдно, что я рептус. Из-за всего этого меня считают уродом, а когда я немного подрасту… Я стану ещё и самолюбивым уродом.

– Посмотри на других!
– воскликнула я.
– Они ничего не стесняются. Если кто-то начнёт носить шапку, например, и никогда ее не снимать, все подумают, что дело в том, что скрывается под этой шапкой. Хватит скрывать свои особенности! Все увидят, что ты такой же, как и Перри, как и другие рептусы, ты не урод. И под курткой скрывался вовсе не недостаток во внешности… Только ты не самооюбивый.
– я улыбнулась Роджеру.
– Я вижу тебя, я смотрю на тебя и понимаю, что ты никогда не будешь самолюбивым. Я с самого начала поняла, что ты не такой, как другие рептусы. Ты станешь лучше их. Сними… - я одернула парня.

– Не боишься?
– усмехнулся он.

– Я живу во дворце с огромной семьёй и семью драконами. И я пытаюсь спасти огромную собаку аду. Я ничего не боюсь.
– рассмеялась я.

Рожер торопливо снял ветровку. Я увидела на шее у него… Обычные жабры. Как у рыбы, только больше. Мимо как раз пробегал Перри. Он, конечно, скрывал жабры, но сейчас, в жару, он бегал в футболке и не скрывал своих жабр. Роджер как-то напрягся.

– Хм, ничего необычного.
– улыбаюсь я.
– Просто самый… - я чуть не сказала “красивый”, но вовремя опомнилась, - юный из рептусов.

Он улыбнулся и потер шею.

– Непривычно…

Я подмигиваю ему. Мы идём на ужин.

========== Глава десятая. Я получаю необычное наследство. ==========

Таны тут нет. Но за ее столом все равно стоит нетронутый поднос, к которому суруки боятся даже прикасаться. Роджер сейчас сидит со мной, но на него каждую секунду с удивлением смотрят ребята из за стола рептусов. Роджер смущается. А я горда собой. Наше дело вот-вот будет закончено. Только жалко, что Тана страдает. Хотя, если смотреть глазами суруков - для нее все идеально. Она в домике, в безопасности. Ей носят туда еду, она пропускает военные игры, может спать целую неделю хоть до обеда. Единственная загвоздка - выходить куда-либо запрещено. Мне этот Лагерь-интернат кажется больше военным. Вероятнее всего, так и есть. Тут нас обучают борьбе, стравливают друг с другом раз в неделю. А обучение разным видам искусства и ремеслам - это всего лишь прикрытие, маскировка. На самом деле тут обучают воинов. И тут полным полно диких животных. Целая армия.

– Нужно срочно увидиться с Бобом.
– тихо говорит Роджер.
– У меня предчувствие нехорошее…

– У меня тоже. Но нужно надеяться, что поиска сегодня не будет. Все из-за Эллы.
– я взглянула на ребят за столом воинственного домика. У них даже стол кажется воинственным, хотя в столовой все столы одинаковы.
– Она со своей храбростью лезет, куда не надо.

Мальчик-рыба кивнул.

– Жаль только, что нет способа ее остановить. Она всегда и во все лезет. Она вообще-то тут живёт.