Майк. Хочу быть порядочным человеком, смейся, сколько влезет.

Джози. Ты хуже, чем порядочный. Ты праведник.

Майк. Ну, про кое-кого так не скажешь… (Осекся, слегка устыдившись, но больше – от испуга.)

Джози (весело). Про меня что ли? Да и не говорят. Я знаю, как тебе тяжело с такой сестрой, позорницей.

Майк. Это ты сама сказала, не я. Не хочу с тобой ругаться на прощанье. Буду молиться за тебя.

Джози (грубо). Тьфу! К чертям твои молитвы.

Майк (чопорно). Я пошел. (Берет сумку.)

Джози (смягчившись.) Постой. (Подходит к нему.) Ты не обижайся на мою грубость, Майк. Мне жаль, что ты уезжаешь, но для тебя так лучше. Потому и помогаю тебе, как помогала Томасу и Джону. Их отец захомутал и тебя так же. Всегда будешь в рабстве у старого черта. А я тебе счастья желаю, Майк. Знаю, даст бог, ты выбьешься в люди. (Она размякла, моргает, прогоняя слезу. Целует его, лезет в карман платья, достает пачку однодолларовых купюр и сует ему в руку.) Вот тебе подарочек на дорогу. Стянула из зеленого его мешочка. Ох, и взовьется, когда увидит. Но я-то с ним управлюсь.

Майк (с завистью). Ты-то да. Только ты и можешь. (Тронут; с благодарностью.) Спасибо, Джози. У тебя добрая душа. (Тоном праведника.) Но не хочется мне краденых денег.

Джози. Да не будь ты таким ослом. И без того хватало тебе глупости. Скажи своей совести, что это тебе за работу – он ведь тебе никогда не платил.

Майк. Правда, Джози. Я их заработал. (Сует деньги в карман.)

Джози. Ну ступай же, не то опоздаешь. И не забудь: сходить тебе в Бриджпорте. Томасу и Джону передай мой привет. Хотя не надо. Они мне сколько лет уже не пишут. Дай им под ж… коленкой.

Майк. Как ты выражаешься, женщина? Сквернословишь не хуже папаши.

Джози (раздраженно). Кончай свои проповеди, а то никогда не уедешь.

Майк. Вся в него пошла. От него научилась, а он всегда норовит обмануть людей, продать им запаленную клячу, или больную корову, или свинью – помудрует над ней, чтобы день-другой только вид имела. Это ничем не лучше воровства, а ты ему помогаешь.

Джози. Ага. Это веселое дело.

Майк. Тебе надо выйти замуж и жить своим домом, а не в нашей халупе. И с мужиками хватит крутить. (Добавляет не без удовлетворения.) Хотя порядочного тебе теперь трудно будет найти.

Джози. Спасибо. Не надо нам порядочного. Скучно с ними. Такие же дураки, как ты. Да хоть и с самым лучшим – на всю жизнь с одним связаться?

Майк (с ухмылкой). И с Джимом Тайроном, скажешь? (Она смотрит на него долгим взглядом.) Знаю, тебе бы только с деньгами связаться. А он, когда получит материно наследство, будет богачом. (Ехидно.) Скажешь, не думала об этом? Видел, как ты ему глазки строишь.

Джози (с презрением). По-твоему, я его женить на себе хочу?

Майк. Да где тебе. Но, может, надеешься поймать его, когда напьется до бесчувствия. Отпирайся, сколько угодно, но я последний цент прозакладываю, что ты придумала, как его зацепить, и папаша тебя подучил. Наверное, думает застукать тебя с Джимом, да при свидетелях, да припугнет его ружьем…

Джози (сдерживая гнев). Складно придумал. Ну и хватит мозги утомлять.

Майк. От папаши можно ждать любого фокуса. Да и от тебя, господи прости. Честь свою никогда не берегла, путалась, кем попало. Всегда была бесстыжая и еще гордишься этим. Будешь спорить, Джози?

Джози. Не буду. (Угрожающе.) А ты заткнись уже. Я терплю, потому что не хочу ссориться на прощание. (Встает.) Но терпение мое лопнет.

Майк (поспешно). Погоди, дай договорить – тогда ты не будешь злиться. Я хотел сказать, что желаю тебе удачи в твоей афере. Джима Тайрона я терпеть не могу с его латынью, благородным воспитанием, с его спесью. Как будто я сапоги ему чистить не достоин – а сам он обыкновенная пьянь и минуты в жизни не работал, только в театре фигурял, пока отец был жив и находил ему работу. (Злорадно.) Я помолюсь, чтоб ты его зацапала – и ободрала до нитки.

Джози (угрожающе двинувшись к нему). Еще слово и… Паршивец. (Презрительно.) Надо бы дождаться, чтобы отец пришел и спустил с тебя шкуру… Да иди уж, наконец. Глаза бы мои тебя не видели. (Грубо.) Катись! Болтун! Думаешь, он весь день там просидит со свиньями? (Идет налево, чтобы выглянуть из-за угла; уже с тревогой.) Во, к сараю пошел. (Майк в страхе хватает сумку. Он быстро сворачивает за угол и уходит по тропинке к лесу в глубине направо. Она наблюдает за отцом и не замечает, что Майка уже нет.) На луг смотрит. А работничка не видать. Туда поскакал. Сейчас вернется. Бери ноги в руки. (Обернувшись, видит, что Майк исчез; презрительно.) Ага, и след уже простыл, заячья твоя душа. (Снова выглядывает из-за угла – с веселым восхищением.) А папаша-то как чешет на своих корявых. Прямо рысак, и злой как осиное гнездо! (Смеясь, возвращается и смотрит в сторону леса.) Ну, вот и все, Майк, скатертью дорога. Я не тебе крала деньги, а тому малышу, которого я нянчила. (Мысленно рассталась с ним. Вздохнула.) Ага, сейчас и этот подоспеет. Надо приготовиться. (Протягивает руку за дверь своей спальни и достает отпиленную палку от метлы.) Да она-то мне ни к чему, а чтобы ему было не так обидно. (Садится на ступеньку, палка под правой рукой. Через несколько секунд, размахивая руками, сжатыми в кулаки, выбегает из-за левого угла ее отец Фил Хоган, на лице его – боевая ярость.)