Движение снова было на грани видимости, почти незаметное, но зоркий взгляд зелёных глаз уловил его, и девушка успела обернуться, чтобы увидеть, как полы плаща-балахона Мора на миг всколыхнулись. Добронега нахмурилась сильнее и встала. Она и раньше замечала такие иллюзии, но чтобы так явно... Никто не заметил, как она скрылась за колоннами и подошла к статуе вплотную. Симфиропий только что закончил свою душераздирающую проповедь - настала очередь нести дары Богам. Добронежа поморщилась из-за шума, что создавали прихожане, толпясь у Бога Удачи.

– Мор, что ты тут забыл?
– спросила она тихо. Нежа часто разговаривала с мрачной статуей божества, когда приходила в храм, но почему-то только в храме, где служил Симфиропий. Ни в храм в интернате, ни в святилище в имении она не заглядывала. Только здесь. Только с этой статуей. Может это из-за того, что она спасла каменное воплощение от разрушения и смерти? Наверно даже сама Нежа не знала точного ответа.
– Молчишь? Конечно, ты будешь молчать, ведь ты же статуя...
– она пожала плечами и легонько дотронулась до каменных складок плаща Божества.
– Мор, я скоро уеду в Академию Материй и возможно больше не вернусь... Не скучай... если ты пришёл попрощаться, то... спасибо...
– и девушка снова дотронулась до складки плаща мрачной фигуры. Она отвернулась и быстрым шагом направилась в сторону, где стоял преподобный... поэтому не видела, как статуя повернула голову и посмотрела ей вслед.

– Здравствуйте, юная княжна, - улыбнулся престарелый вампир в своей обычной манере.
– Что вас привело в эту воскресную пятницу на еженедельную проповедь?
– вот действительно, что могло привести Добронегу сюда, уж явно не то, что остальных прихожан.

– О! Вы безусловно правы, преподобный, - улыбнулась девушка очаровательной улыбкой милой девочки, - я здесь по делу.

– Тогда может поговорим после обряда?
– священник указал в сторону прихожан, что подносили дары к Царду, Арей тоже получил множество семян, а новой 'мёртвой' (как назвала её Добронега) статуе досталась всего пара кладбищенских цветочков.

– Конечно, я пока постою в отдалении, - улыбка была натянутой. Девушка то и дело ловила на себе осуждающие взгляды. Ведь приношения ни она, ни её бабуля не приносили, только перечисляли деньги и то не всегда (когда требовал совет Домов).

– Хорошо, - Симфиропий мило улыбнулся, а юная расхитительница могил потопала снова в сторону любимой статуи.

Каменный балахон утопал в полутьме, тёмный провал из-под капюшона заставлял если не бояться, то уважать, а смертоносная коса внушала многим ужас своими исполинскими размерами. И она была настоящей (в отличие от новой статуи Бога) - не каменной. Заточенная, блестящая, прекрасная в своём смертельном великолепии... И как она не затупилась за столько лет? Нежа улыбнулась про себя, вспоминая, как мама впервые привела её в храм и подвела к статуе Арея.

– Видишь милая, это Бог Арей, он покровительствует детям.

– Поэтому он выглядит, как ребёнок?
– спросила пятилетняя девочка, задумчиво разглядывая ярко-зелёными глазками статую ребёнка.

– Да, поэтому, - мама не стала распространятся обо всех веяниях в поклонении Трём Братьям и указала на второго идола.
– А это Цард, его ещё называют Живагом, он покровительствует взрослым, но и детей тоже любит, - Милана ласково погладила малышку по головке.

Девочка посмотрела на красивое изображение Бога и тут увидела, наконец, за ним чуть в отдалении 'страшную' из чёрного камня статую. Маленькие ножки буквально понесли малышку к каменному изваянию через толпу прихожан, выстроившихся у статуи Царда. Она остановилась перед самым основанием. Такая маленькая девочка в белом платьице, в лакированных туфельках с застёжкой, с обручем в белокурых локонах и с яркими зелёными глазами перед страшной статуей Мора. Зрелище довольно странное.

– Живой...
– прошептала девочка.
– Ты живой!
– сказала она громче, показывая пальчиком на статую и заставляя обернуться почти всех прихожан.

– Милая, ты чего?
– Милана тут же бросилась за малышкой и схватила дочку на руки.

Тогда, уже у самого входа в храм к ней подошёл преподобный и тихо сказал:

– У вас необычная дочь, помните об этом, - Симфиропий хотел добавить ещё что-то, но его отозвал один из помощников, какой-то прихожанке требовался совет.

Позже Добронега поняла, что Симфиропий хотел сказать (вернее она так думала). Священник увидел в девочке, ещё не подозревающей о своём даре, будущего сильного некроманта и хотел предупредить мать Нежи, что 'тёмному' магу, тем более такому, не следует расти в семье 'светлых'. Да и возникает соответствующий вопрос: откуда в семье потомственных белых магов мог появиться ребёнок с даром некроманта, да ещё и таким сильным?

Вот-вот! Откуда...

А уж про то, как проснулся этот дар и говорить нечего.

Добронежа вздохнула и уселась прямо на пол храма, у подножия статуи единственного, кого могла по праву назвать другом. Нет, маму она любила, но знала, что та не сможет противостоять великой и несравненной главе дома Солнечный Луч, а поэтому чем меньше она знает и волнуется, тем лучше. Преподобный Симфиропий научил девочку азам некромантии, чтобы та хоть как-то умудрялась управляться с всплесками силы (откуда он их знал, Неже выяснить так и не удалось, увы), в один из таких всплесков, кстати, и появился на свет Тухляш, но... всё же этого прохвоста назвать другом у девочки язык не поворачивался. И дворецкий Индиан... старый знакомый, что часто ей помогал, он не был другом, он был добрым дедушкой. Вот и получилось, что друг юной некромантки - это старая статуя, с которой можно мысленно поговорить обо всём.