Первый год обучения Преступившей Смерть в Хогвартсе. Верные друзья, злейшие враги, первая влюбленность, старые добрые приключения сразу на все места и постоянная опасность.
====== Глава 1 Нашествие сов ======
POV Кейт
Все началось с сов. Честно говоря, раньше я видела их только на картинках в школьных книгах и, обнаружив сразу пять на крыше автомобиля дяди Вернона, мягко говоря, удивилась. Их перья переливались в свете жаркого июньского солнца, а немигающие янтарные глаза, словно изучая, смотрели на меня.
Нет, сами посудите, разве это нормально? Мне казалось, что совы – ночные хищницы, правда, абсолютной уверенности в этом не было. Из-за Дадли, отнявшего и разорвавшего книжку, в которой была информация о совах, я не успела дочитать про их повадки. Он всегда так делал, если видел, что мне что-то нравится.
– Ну, где ты там шляешься, тупица? Что, газета оказалась неподъемной?
Гневный рык Дурсля, раздавшийся за спиной, заставил вздрогнуть, что было редкостью. За десять лет проживания на Тисовой улице я привыкла к крикам, оскорблениям, ругательствам и ударам. Вряд ли он может придумать что-нибудь новенькое, но сейчас лучше ссутулиться.
Едва я это сделала, как широкая мясистая ладонь обрушилась на затылок с такой силой, что на глазах выступили слезы. Не самый крепкий удар, значит, скорее всего, сделал это для «галочки», с ходу определила я.
– Это еще что за… – пропыхтел Вернон, наконец-то заметивший птиц.
Значит, у меня не солнечный удар, хотя, это было бы неудивительно, учитывая перекопку всех клумб тети Петуньи с шести утра до часа дня. Он тоже их видит.
– Петунья!!! Петунья!!! – заорал Дурсль, резко развернулся, едва не сбив меня на землю своим пузом, отвесил затрещину и, схватив за шкирку, поволок в дом, долой с глаз соседей.
Занятая обжигающей болью, расползающейся по щеке, я не сразу заметила свою «обожаемую» тетушку, смахивающую на лошадь.
Однажды в младших классах преподавательница читала нам вслух сказку о пузыре, соломинке и лапте (последнее, как я поняла, нечто вроде тапка). С тех пор эти герои неизменно возникают перед глазами, стоит только увидеть кого-нибудь из моих родственничков: округлый со всех сторон, усатый и чаще всего с красным цветом лица дядя Вернон – пузырь; худая, словно кем-то вытянутая вверх, бледная, вечно недовольная мною тетя Петунья – соломина; и их сын, такой же круглый, как отец и с лошадиными передними зубами, как у матери, плюс туп, как тапок.
Петунья была сестрой моей матери, погибшей в автокатастрофе вместе с мужем – моим отцом. Лили и Джеймс Поттеры – мои родители... Я была с ними, но по какой-то случайности уцелела. Почти. Шрам на лбу в виде молнии, оставшийся после той ночи, доставлял мне немало неприятностей и был главной темой для шуток в школе.
– Вернон, что слу…
– Совы! Чертовы совы на крыше моего автомобиля и вокруг дома! Ты сказала, что если один раз не ответить на письмо, то эти психи отстанут от нас!
– На письмо? Какое письмо? – встрепенулась я, чувствуя, что все это имеет отношение ко мне.
– Никакое! – заорал Дурсль, замахиваясь. – Никаких писем, и никуда ты не поедешь! Марш к себе! Если понадобится, то ты до конца лета там просидишь!
Ничего не понимая, я, тем не менее, подскочила и метнулась в свой закуток под лестницей, опасаясь очередной оплеухи уже не «для галочки». Оказавшись в темноте и пыли, услышала, как тетя Петунья закрывает дверь снаружи на щеколду и, свернувшись калачиком на своей узкой койке, я сняла очки, закрыла глаза и подложила ладонь под ноющую щеку. В незаслуженном домашнем аресте был всего один, но зато большой плюс: не нужно вкалывать по дому.
Можно вволю поразмышлять, откуда эти совы и что вообще все это значит. Может, приглашения? Дядя упоминал что-то о том, что я никуда не поеду… Значит, они уже получили письмо и прочли его! На мгновение злость на то, что они посмели взять мою почту (а в том, что она моя, я уже не сомневалась), разлилась горячей волной во мне и я, сжав руки в кулаки, перевернулась на другой бок. Вскоре усталость взяла свое и, кажется, я задремала.
Посадили меня, как оказалось, надолго. Если бы не поход в туалет два раза в день, можно было бы давно потеряться во времени. Однажды утром, следуя за тетей Петуньей, я заметила сову, пролетевшую прямо перед кухонным окном и мысленно хихикнула: «Видимо, нашествие пернатых продолжается».
Целыми сутками я лежала на койке или сидела на полу в полной темноте и тихо разговаривала с пауками, которых здесь было полно. Иногда мне казалось, что они понимают мои слова, потому, что когда я попросила плести паутину только по углам, они так и сделали. В любом случае, других собеседников у меня не было, поэтому оставалось рассказывать им обо всем. Тем было несколько: Дурсли, сны и мои мечты.
Пауки были совсем рядом, я это чувствовала, и будто впитывали истории о зеленом свете, летающем мопеде, несправедливости Дурслей и моей жизни со своими родителями, если бы те были живы. Но жемчужиной моей коллекции был рассказ о том, как я разговаривала со змеей.