Быстро накинуть куртку. Быстро сунуть ноги в кроссовки. Вниз, не дожидаясь лифта. Подвальный магазин, пачка "кента". А теперь бежать, бежать, бежать! Но я достаю сигарету, закуриваю и послушно стою у подъезда. Надеясь, что он не приедет. Потому что в моей жизни нет настоящих проблем! Потому что настоящие проблемы начнутся, когда этот плохой человек возьмет меня за локоть и втащит в лифт! А дома... господи, он же просто убьет меня! Зачем, зачем я позволила моему пьяному мозгу управлять мною?! Почему?! Когда-то этот человек решал мои проблемы. Пока я была верной и послушной его вещью. Он защищал свои деньги, Катя, а не тебя! Катя, Катя, Катя... ты пропала!

На третьей сигарете, когда меня уже начало тошнить от никотина и волнения... Возле подъезда резко затормозило такси. Я замерла. Я нацепила на лицо подобострастную улыбку, с ужасом понимая, что не придумала, что скажу, когда он спросит, почему я сбежала от него.

Он шел ко мне. Такой же, он совсем не изменился. Животное с холодными глазами и широкими ладонями. Моя улыбка становилась все шире. Мне становилось все страшнее. Он ударит меня прямо сейчас! Или нет, сначала заведет в подъезд...

– Ну, привет, Катюха!
– Сказал он, разглядывая меня в своей обычной оценивающей манере.

– Здравствуй, Никита.
– Жалким голоском пробормотала я.

– Здесь живешь теперь? Одна? Пошли, показывай.

Мы вошли в подъезд. Я дрожащей рукой нажала на кнопку лифта. Веду его в свою квартиру. Что дальше? Я перечеркнула одним звонком все, что выстроила с таким трудом!

Я открыла дверь в квартиру и впустила его. Потом вошла следом, чувствуя, что я уже не у себя дома. Он разулся и пошел в комнату, потом заглянул в туалет и в кухню.

– Здесь никого нет.
– Попробовала пошутить я.

– Привычка.
– Бросил он и сел на кухне - там, где недавно сидела Аня. Я робко вошла за ним и стала возле плиты.

– Будешь чай?

Он молча смотрел на меня какое-то время. Потом спросил:

– Сколько тебе, Кать? Двадцать пять?

– Ну... да.

– Как летит время...
– он стал разглядывать кухню. Все эти крючочки на стенах, салфеточки на столе. Мне стало стыдно за свои мещански привычки. Я достала сигарету и закурила.

– Хорошо, что ты жива.
– Сказал Кит.

Я удивленно подняла брови.

– Ты же знаешь, я всегда о тебе заботился. А потом ты пропала. Я тебя искал, думал, кто-то тебя... пару лиц разбил, когда выяснял, кто тебя обидел. Но потом понял, что ты сбежала.

– Как?

– Тебя видели. Морж тебя видел в городе как-то. С девицей и чуваком в кафе. Живая-невредимая.

– Прости, я... мне хотелось попробовать нормальную жизнь, безо всего этого...

– Нужно было сказать мне.

– Я боялась. Просто... ну ты мог...

– Конечно, я бы тебя не отпустил.
– Засмеялся он.
– Так что, ты верно все разрулила!

– Да? Ну вот видишь...

– Ну так как ты вообще? Замуж вышла?

– Нет. Собиралась, но... мой жених узнал кое-что...

– Откуда?!

– Да нет, не про это... я одно время работала моделью в эротических чатах. И это всплыло. Короче, он меня бросил.
– Кит вроде бы не злился на меня, поэтому я осмелела: - Поэтому я сейчас на мели. Квартира кредитная, да и долги кое-какие... мне бы хотелось продать золото, чтобы первое время как-то продержаться. Я подумала, возможно, ты можешь помочь? Знаешь нужных людей? У тебя же были хорошие связи...

– Я дам тебе денег, если тебе нужно.

– Я не хочу влезать в долги, Кит, мне бы не хотелось возвращаться в бизнес, просто хочу нормально продать золото...

– То есть, хочешь сказать, тебе бы не хотелось связываться со мной?
– Усмехнулся он.

Я напряглась.

– Нет-нет, просто...

– Да сядь, чего ты стоишь, как в гостях.

Я послушно села.

– Может кофе?
– Робко предложила я.

– Ты же обо мне не знаешь ничего, Кать.
– Сказал он.
– Думаешь, я барыжу до сих пор?

– Я не знаю.

– Все в прошлом, все это движение... я сейчас продаю тачки, у меня салон свой. "Айстон" - слышала такой?

– У меня подруга там машину покупала.

– Ну вот, я соучредитель.

– Правда?!

– Ну а что ты думала? Все меняется...

– Это... хорошо, я рада за тебя! Даже подумать не могла...

– Я же всегда говорил, если барыжить и не употреблять, можно хорошо подняться.

– Да, я помню...

– Ты не в обиде? Я к тебе как к сестре относился, сама знаешь. Я заботился о тебе, разве не так?