Маринетт хочет, чтобы Адриан первым признался ей в своих чувствах. Но как же это осуществить, если он относится к ней всего лишь как к подруге?
========== Часть 1 ==========
Маринетт никогда ещё не было так стыдно. Так мучительно, ошеломляюще, до слёз. И ещё она чувствовала отвращение, отвращение к самой себе, змеёй заползающее в душу и оставляющее во рту привкус гадливости.
— Идиотка, идиотка, идиотка! — стуча ладонью себе по лбу, девушка металась по комнате.
— Да что такое, Маринетт? — Тикки совсем ничего не понимала и удивлённо глядела на хранительницу своими огромными глазами.
Девушка недоуменно уставилась на свою квами, вдруг поняв, что последняя ничего не знает, поскольку, скорее всего, весь день просто мирно проспала в сумочке.
— Ох, Тикки! Теперь я понимаю, насколько глупой я была в своей любви к Адриану и в этой одержимости во всём ему признаться! Как можно было не замечать, его явное равнодушие ко мне, как к девушке? И вот, за это я себя сейчас ненавижу — искренне и сильно ненавижу. Навязываться парню, которому ты не нужна, это… Ох, даже слов не могу подобрать, ну, думаю, ты меня поняла. Одним словом, мы с Альей сегодня репетировали, что я скажу Адриану в день святого Валентина, который будет через неделю, и слова так плотно засели мне в голову, что, когда я споткнулась в коридоре, и Адриан подхватил меня, не дав растянуться на полу, я ему всё и высказала, — Мари спрятала красное лицо в руках и продолжила: — Нет, ну ты представляешь, Тикки? Ты бы видела его лицо — смесь растерянности и страха, конечно, ведь он не может ответить на мои чувства, но одновременно боится отказать, чтобы не обидеть! Хорошо ещё, что мне хватило ума перевести всё это в шутку, не знаю, правда, насколько правдиво это выглядело! Но радует то, что мы вместе посмеялись над этим и разошлись восвояси! И вот что мне дальше делать? Я же теперь и взглянуть на него не смогу! И в колледж надо как-то ходить, а выпуск ещё не скоро, через четыре месяца почти…
— Так, а теперь присядь и послушай меня, дорогая, — мягко сказала Тикки.
Маринетт послушно опустилась в розовое кресло у компьютера и вопросительно посмотрела на свою мудрую маленькую подружку.
— Я уверена, ты справишься, Маринетт! Это хорошо, что у тебя получилось перевести всё в шутку. Я могу дать тебе один очень простой, но действенный совет!
— Какой?
— Перестань давить на себя, будь собой, просто живи, ходи в школу, как ни в чём не бывало! Ты никому не обязана ни в чём признаваться.
— А ты права, Тикки! — улыбка озарила лицо Маринетт. — Я чувствую, что после сегодняшнего конфуза смогу нормально общаться с Адрианом, так, будто ничего и не было, и словно всё это — глупая шутка. После этого позора мне уже ничего не страшно. И всё-таки, мне кажется, Адриан понял, что это не шутка, и теперь моя задача своим поведением доказать, что я все-таки пошутила! Уф, как это всё сложно! А ещё… я же могу по-настоящему понравиться ему, если буду вести себя нормально, правда?
— Ну конечно, Маринетт! Ты чудесная девушка.
— Итак, у нас есть четыре месяца, за которые я либо понравлюсь Адриану, и он признается мне сам, либо мне придётся смириться с тем, что это не судьба, и у нас разные дороги! Ох, как же тяжело это будет, но зато интересно!
— Узнаю мою дорогую ЛедиБаг, — радостно улыбнулась красная в чёрный горошек квами.
У Маринетт произошла резкая смена настроения, и она удивлялась сама себе — сейчас, на место недавних плохих эмоций, пришли хорошие, и девушка, к восторгу Тикки, радостно закружилась по комнате. У неё было такое впечатление, что удалось, наконец-то, поймать то нужное настроение, которое она долго искала, и теперь она постарается не сплоховать. Конечно, Мари понимала, что на деле всё это окажется не так уж и просто, но терять было уже нечего — так почему бы не попробовать?
После пережитого сегодня, как она правильно заметила в разговоре с Тикки, ей уже ничего не страшно, и теперь она понимает, насколько глупой затеей были все эти идеи с признаниями, вязанием шарфиков и прочим, и как бы больно было ей, если бы после её откровения Адриан отверг её. Сегодня она, как никогда, была близка к этому, и хорошо, что успела всё перевести в шутку, уверяя его, что текст признания она помогала учить своей подруге, которая хотела признаться в любви своему парню, и случайно повторила его при падении.
«— Ох, т-ты же знаешь, какая я неуклюжая растеряха, вечно витающая в облаках, — смеялась она, обращаясь к Адриану. — Текст подругиного признания настолько тесно засел в голове, что я, пожалуй, рассказала бы его и у доски, глядя на мадам Бюстье!
Адриан рассмеялся, представляя себе эту картину.
— Так что мне повезло, что ты не мадам Бюстье и можешь понять меня правильно!
— Да ничего! Бывает, — всё ещё смеясь, ответил Адриан.
При этом парень вздохнул с облегчением, что не укрылось от взгляда Маринетт».
И теперь она понимала, что должна благодарить судьбу за этот случай — если бы не он, её признание стало бы комом в горле и началом конца их дружбы с Адрианом. Сейчас они хотя бы друзья, и это не может не радовать.
***
— Ну что, Маринетт, давай ещё раз повторим признание, всё должно быть как по писаному, ты не должна вставлять ни одного лишнего слова, — объявила Алья прямо с порога, как всегда, без предупреждения, заявившись к подруге.
— Нет, ничего я не буду повторять! — радостно улыбаясь, возразила подруге Мари.