Захохотав в голос, уперлась коленями в его плечи, откидывая от себя и, подскочив на ноги, понеслась к ближайшей лавочке. Одну ногу на сидение, вторую на спинку и вот я уже в невесомости и падаю прямиком в груду мягкого снега. И только когда щеки зажгло от холода, я поняла, что через неделю Новый год, а через три дня в школе концерт, песни к которому у меня так и нет.

– Я ненавижу эту жизнь!
– простонала я, поднимаясь на колени и усаживаясь на задницу, на что сразу получила гневное:

– Не сиди на холодном!

– Ой, мам, акстись, - махнула рукой, другой незаметно набирая снег.
– Свой лимит простуды в этом году я исчерпала.
– И, широко размахнувшись, запустила снежок наобум, попав четко в хвостик своего шарфа, свисающего между мехом на капюшоне на грудь.
– Вот так вот.
– Теперь вселенский баланс восстановлен.

– Громова, ты страх потеряла?
– приподнял бровь Александр, скептически оглядывая кусочки прилипшего к шарфу снега.
– Так я тебе мгновенно помогу его вернуть!

У Любы как-то день не задался с самого начала: сначала будильник не сработал, телефон не зарядился, отслоился ноготь… Мелочи, но так раздражают! А тут еще и эта Беатриса ходит и светит своим превосходством. Бесит!

То, что обожаемый всеми и недосягаемый Александр Андреевич пошел ее искать, когда узнал, что она в школе, но на его урок не явилась, - взбесило.

А потом ее самодовольная рожа, будто она получила титул Мисс Вселенной просто снесла все рамки. Люба сама и не понимала толком, что говорит, просто хотелось кольнуть побольнее, нанести рану поглубже!

То, что она перестаралась, девушка поняла только тогда, когда ее голова встретилась со столом и она смогла распахнуть глаза. Громова в тот момент была жуткая. И величественная. Этой странной оленьей грации у нее было не отнять. В каждом ее движении, не смотря на то, что Люба постоянно над ней издавалась, чувствовалась власть и достоинство. Это выводило еще больше.

Повреждения, нанесенные блондинкой, были не такими ужасными, как кудахтали Донцовы. Просто разбитый нос, но, конечно же, она, Люба, соврет. Как же она позволит уйти этой паршивой овце без наказания?

Но опять удача стояла не на стороне брюнетки: приехали родственники, к которым, по науськиванию матери, надо подмазаться.

Всё было не на ее стороне.

И клуб этот идиотский, в котором Беатриса знает даже персонал…

Все как-то разом навалилось и именно поэтому, после того, как все одноклассники разошлись, она не пошла домой, а прямиком в парк, где, оккупировав лавочку, просто долго смотрела на чистое звездное небо.

Звезды всегда привлекали маленькую брюнетку и, еще в шесть лет, она поняла, что хочет стать астрономом. Сидеть в огромной обсерватории и смотреть туда, в даль. Но ее мечте не суждено было сбыться: только что разведенная мать нашла нового спонсора, а тому, у кого уже была дочь, нужна была разменная монета, чтобы свою дочурку оставить под крылом.

И если бы Люба за десять лет хоть раз попробовала поговорить со сводной сестрой, то поняла, что у них, по сути, много общего. Но она почему-то сразу решила её возненавидеть. Просто так. За белые волосы. За более красивый сарафан. За большую комнату. За наивные оленьи глаза и глупую просьбу: “Ты теперь будешь моей сестрёнкой. Давай дружить?”

Она сама не знает, почему улыбается, когда вспоминает худую протянутую для рукопожатия руку. И почему-то улыбка превращается в хищный оскал, когда она вспоминает, как брезгливо отбрасывает эту холеную ручку с тонкими пальчиками.

Но Громова определенно заслужила все, что с ней сделала Люба. Невозможно быть такой идеальной. Это… Раздражает. Настораживает. Такие люди обычно носят в свей душе еще более грязные и тяжелые грешки.

– Саш, прекрати!
– кокетливый смех в шесть утра - залог привлеченного внимания.
– Я замёрзла и пошла к Ким!

– Громова!
– Они шли по соседней дорожке, держась за руки и о чем-то спорили, периодически громко вскрикивая. Точь-в-точь влюбленная парочка.
– Ты такая неромантичная!

Они улыбались друг другу, а Люба улыбалась им и открывшимся перспективам. Какая все-таки удача, что она решила понастальгировать в этом парке.

На ловца и зверь бежит, да?

========== 17. “За день до” ==========

Этот день был до ужаса диким. Все дрожали от подготовки к завтрашнему празднику, от предстоящего выступления. Одна я, чинно сложив руки на колени, пялилась ровно перед собой. Не хотелось абсолютно ничего. Хотелось либо сдохнуть, либо убить кого-нибудь. Накатила просто дикая апатия. Просто сидеть и пялиться в стену перед собой — мой максимум на ближайшие три дня. Пока какому-то идиоту не придет в голову потыкать меня.