Липкий перекатился на край койки. Протянул руку и потрепал старого пса по холке. Потом виновато произнёс:

— Он у меня уже очень давно и сроду я не замечал никакой вони.

— Как хочешь, а я не собираюсь терпеть его тут, — сказал Карлсон. — После него тут ещё сутки смердит. — Тяжёлой походкой он приблизился к псу и уставился на него. — Совсем беззубый. И ревматизм его сковал, глянь как. Старик совсем плох, Липкий, накой он тебе? Он уже и сам себе не рад, посмотри на него. Почему бы тебе не пристрелить его, а?

Старик–уборщик беспокойно поёрзал.

— Чёрта с два! Он у меня давно, с тех пор, как был щенок. Овец со мной пас, — гордо сказал он. — Трудно поверить, глядя на него сейчас, но это был лучший овчар, которого я видал.

Джордж вмешался:

— Я видел одного парня в Уиде, так у него был эрдель, который мог пасти овец. Научился этому от других собак.

Карлсон не отставал.

— Послушай, Липкий, он же всё время мучается. Тебе надо бы вывести его на двор да пустить ему пулю в затылок. — Он наклонил голову и показал пальцем: — Прямо вот сюда. Он бы даже понять не успел, чего с ним такое приключилось.

Липкий удручённо посмотрел вокруг.

— Нет, — сказал он тихо. — Нет, я бы не смог. Он у меня очень давно.

— Ему же никакой радости жить, — настаивал Карлсон. — И воняет он так, что чертей колбасит. Вот что, Липкий, давай я пристрелю его, коли тебе самому не с руки.

Липкий сбросил ноги с койки, нервно поскрёб седую щетину на подбородке.

— До того свыкся я с ним, — тихо сказал он. — Он у меня с тех пор, как был щенок.

— Не очень–то это по–доброму — оставлять его мучиться, — убеждал Карлсон. — Послушай, Липкий, у Ловкача сука только что ощенилась. Я уверен, что Ловкач, отдаст тебе одного щенка на воспитание, верно Ловкач?

Погонщик спокойно рассматривал старого пса.

— Да, — сказал он. — Ты можешь взять щенка, если хочешь, Липкий. — Ловкач оживился, разговор, кажется, увлекал его всё больше. — Карлсон прав, ничего не попишешь — пёс совсем плох, и уже, поди, сам себе в тягость. На его месте я был бы рад, если бы кто пристрелил меня, коли уж стал я совсем никудышный.

Липкий в отчаянье смотрел на него — мнение Ловкача было законом.

— Наверно, ему будет больно, — предположил он. — А мне ничего не стоит заботиться о нём.

Карлсон сказал:

— Я правильно его пристрелю, он ничего не почувствует. Приставлю пушку ему прямо вот сюда, — он прикоснулся пальцем ноги к голове пса. — Прямо в затылок пальну. Он даже испугаться не успеет.

Липкий с мольбой переводил взгляд от лица к лицу. За окнами уже совсем стемнело. В барак вошёл молодой работник. Его покатые плечи были наклонены вперёд и он так грузно ступал на пятки, будто нёс на плечах тяжеленный мешок с зерном. Подойдя к своей кровати, он снял шляпу и положил на полку. Потом взял с полки какой–то бульварный журнальчик и переместился с ним за стол, поближе к свету.

— Я тебе показывал это, Ловкач? — спросил он.

— Показывал — что?

Молодой пролистал журнал до задней обложки, положил его на стол и ткнул пальцем.

— Вот здесь, читай.

Ловкач склонился над журналом.

— Давай, — сказал молодой, — прочти–ка вслух.

— Дорогой редактор, — медленно прочитал Ловкач, — я читаю ваш журнал уже где–то шесть годов. Думаю, что он лучший, какой можно купить за десять центов. Я люблю истории Питера Рэнда. Кажись, он чумовой парень. Давайте побольше вещей типа «Тёмного всадника». Я не мастак писать письма. Просто хотел сказать, что по мне ваш журнал самолучшее из того, за что не жалко отдать десятицентовик.

Ловкач вопросительно взглянул на молодого:

— Ну, и зачем я должен был это читать?

— Давай дальше, — сказал Уит. — Прочитай подпись внизу.

Ловкач прочитал:

— С пожеланием успехов, ваш Уильям Теннер.

Он снова бросил взгляд на Уита.

— Так зачем мне надо было это читать?

Уит в сердцах закрыл журнал.

— Ты чего, не помнишь Билла Червонца? Вкалывал здесь месяца три тому, неужто забыл?

Ловкач задумался.

— Такой невысокий парень? — спросил он. — Работал на культиваторе?

— Точно, — воскликнул Уит. — Он и есть.

— Ты думаешь, это он написал это письмо?

— Точно знаю, что он. Как–то мы с Биллом сидели здесь, и он как раз получил одну из этих книжек. Вот он и говорит: я, грит, им письмо написал, так интересно, вставили они его в этот номер? Но его тогда не оказалось. Билл говорит: может, грит, они его сберегли про запас. И точно, глянь, так они и сделали — вот оно, его письмецо.

— Похоже, так оно и есть, — согласился Ловкач. — Вот оно, прямо здесь.