– И когда он обычно возвращался?

– Обычно в половине двенадцатого. Я никада не засыпала, пока он не возвращался в дом. Боже, боже, боже… Никак не верится, што он умер. И кто мог совершить такое? – задала она вопрос Брайанту.

– Боюсь, что этого мы пока не знаем. А вы не знаете, были ли у него какие-нибудь стычки с соседями?

– Соседи прекратили разговаривать с нами опосля того, как я приняла его после тюрьмы. Думаю, што ему вслед неслись разные гадости, кода он выходил днем. Однажды он пришел с синяком под глазом, но ничего об этом не говорил. Мы получили парочку непристойных писем и телефонных звонков с угрозами. А пару месяцев назад к нам в окно влетел кирпич.

Ким почувствовала жалость к этой одинокой женщине. Несмотря на то что сотворил ее сын, она приняла его и пыталась защитить.

– А письма у вас не сохранились? И телефонные номера вы не записывали?

Миссис Харрис покачала головой:

– Нет, детка, письма Алан выбросил, и мы сменили номер телефона.

– А после кирпича вы не обращались в полицию?

– Может быть, вы двое действительно хотите найти убийцу, но мне кажется, што кирпич, влетевший в окно бывшего насильника, никого не заинтересовал бы.

Стоун ничего не ответила – она знала, что миссис Харрис, скорее всего, права.

Никаких улик в угрозах и в том, как к нему относились окружающие, не было, так что Ким решила продолжить.

– Он всегда брал с собой бумажник? Знаете, на тот случай, если заскочит в паб?

– Нет. И он никогда не ходил в паб по пятницам и субботам – там слишком много народа. Так што его бумажник на столе в другой комнате.

– А ножа он для самообороны не носил? – поинтересовался Брайант.

– Мне он об этом ничё не говорил, – нахмурилась миссис Харрис.

Дальнейшие вопросы прервал стук в дверь. Констебль, присутствовавший при беседе, пошел открывать. Стоун лениво подумала, как эта слабая женщина будет со всем справляться, когда исчезнут ее помощники. Наверное, все как-то устроится и ей сохранят социального работника…

– Это из Синего Креста [26] , – печально произнесла миссис Харрис.

Не успела она произнести эти слова, как собака вновь прижалась к ногам Ким. Женщина ничего не стала делать – было ясно, что от собаки можно избавиться, только дав ей хорошего пинка.

– Синий Крест? – переспросил Брайант.

– Это тот приют, в котором мы взяли Барни. Они пришли забрать его назад. Я не смогу за ним смотреть. Но это нечестно. – Ее глаза наполнились слезами. – Мой мальчик любил этого пса, любил думать, что дал ему еще один шанс…

Мужчина и женщина с логотипами центра на куртках вошли в комнату.

– Его поводок вон там. Тюфяк в гостиной, и не забудьте коричневого медвежонка. Это его любимая игрушка.

Дрожащее тело собаки прижималось к ногам Стоун. Женщину охватила печаль. Собаке не важны прошлые преступления ее хозяина – он был ее верным и надежным другом, а теперь его жизнь неожиданно оборвалась.

Мужчина собрал собачьи пожитки, а женщина взяла поводок.

– Прости, Барни, но я не смогу смотреть за тобой, приятель, – миссис Харрис наклонилась и в последний раз приласкала пса.

Она пристегнула ошейник и повела собаку на выход. В дверях Барни остановился и посмотрел на Ким печальным вопросительным взглядом.

Она молча наблюдала, как собаку уводят от всего того, что ей было знакомо. Сейчас пса вновь вернут на витрину, и он вновь будет ждать своего шанса. Стоун очень хорошо знала это чувство.

– Пошли, Брайант. Мне кажется, что мы узнали все, что хотели, – Ким резко поднялась со своего места.

Александра Торн направлялась в сторону Крэдли-Хит, восхищаясь своей собственной способностью к адаптации. В деле, которым она занималась, разочарования были просто неизбежны. Шейн практически предал ее, но ей все-таки удалось превратить это небольшое поражение в свою победу, да еще так, что этого никто и не заметил.

Исследования Алекс всегда сопровождались какими-то потерями, но ей еще не приходилось сталкиваться с ущербом, который повлиял бы на конечный результат. Разочарования были частью ее деятельности, но находчивость всегда ее выручала.

Как, например, теперь. После событий предыдущей ночи посещение Хардвик-хаус с тем, чтобы убедиться, что там все в порядке, выглядело вполне уместно; ну а если удастся ко всему прочему поговорить с Барри, то день действительно будет прожит не зря.

Доктору Торн нужно было что-то, что отвлекло бы ее от мыслей о Руфи. Алекс была вынуждена смириться с тем, что она сможет узнать какие-то новости только во время их следующей встречи. Все газеты кричали о произошедшем, но полиция все равно не сможет сложить эту мозаику, особенно если Руфь слушала ее внимательно и избавилась от ножа.