117] Права я или нет, но мне кажется, что мы заблуждались, интерпре­тируя истину с точки зрения посредственности. Именно это и было сделано. Истина допускает многочисленные интерпретации. Те, кто является просто физически-эмоциональными существами и потому обладает малым видением, нуждаются в покровительстве теологии, несмотря на ее несовершенство и догматизм или назидательность утверждений. В этом они нуждаются, и велика ответственность тех, кто снабжает догмами “малых сих” расы. Но истина должна быть дана также и в более широкой форме, с более общими комментариями для тех, кто начал жить сознательно как Душа, и поэтому ему можно дове­рить знание смысла, скрытого символом, и значения, спрятанного за внешним проявлением теологии. Истина для совершенных Сынов Бо­жьих должна быть чем-то таким, что превышает наше понимание, ее смысл настолько глубок и так всеобъемлющ, что нам бесполезно об­суждать его, ибо это нечто такое, что надо испытать, пережить, а не грезить об этом; нечто, во что надо войти, а не просто увидеть.

Ответ Христа каждый раз следует рассматривать этим тройным образом. “Написано”, – говорит Он, и не мыслящие само­стоятельно люди с неразвитым умом считают это подтверждением того, что дают Писания. Но несомненно, что Он имел в виду не только изречения древних еврейских Писаний, прекрасных самих по себе. Возможность ошибки слишком велика, невозможно гарантировать, что наше некритическое принятие каждого слова в любом писании мира не вносит искажения. При исследовании процесса перевода это особенно бросается в глаза. Хри­стос имел в виду нечто намного более глубокое, чем “Библия гово­рит”. Он имел в виду, что подпись Бога стояла на Нем; что Он Сам был Словом и что Слово было выражением истины. Именно Слово Души, которое является притоком божественности, опреде­ляет наше отношение к искушению и нашу реакцию на проблему, представленную дьяволом. Если это Слово отдалено, глубоко скрыто завесой формы, то будет слышен лишь искаженный звук и Слово не будет достаточно могущественным, чтобы противостоять дьяволу. Слово записано в плоти, оно затерто и почти невидимо, хотя оно может действовать через активность низшей природы; но именно в уме звучит это Слово, пока еще 118] искаженное, принося просветление и проницательность, несмотря на то, что видение и свет могут быть едва различимы. Но Слово там. Однажды каждый из нас сможет сказать с могуществом: “ибо написано”, – и увидеть, что Слово выражается в каждой части нашей человеческой природы как индивидуумов и – в какой-то отдален­ный момент – в человечестве в целом. Это и есть “потерянное Слово” масонской традиции.

Восточные философы часто упоминают о четырех сферах нашей жизни или о четырех проблемах, с которыми сталкиваются все стремящиеся и ученики, они и образуют в своей совокупности мир, в котором мы живём. Существует мир майи, мир наваждения и мир иллюзии. И есть еще таинственный “Страж Порога”, о котором Булвер Литтон упоминает в “Занони”. Всех четырех Христос встретил и победил в Своем опыте в пустыне.

Майя относится к миру физических сил, в котором мы живем, и с этим связано первое искушение. Современная наука говорит нам, что нет ничего, видимого или невидимого, что не было бы энер­гией, и что каждая форма – это просто совокупность энергетических единиц в постоянном и непрерывном движении, к которой мы должны при­спосабливаться и в которой мы “живем и движемся и существуем”. [130] Такова внешняя форма Божества, и мы часть этого. Майя жизненна по своему характеру, и мы мало знаем о ее влиянии на физический план (со всем, что это понятие означает) и на человеческое существование.

Наваждение относится к миру эмоционального существо­вания и желания, в котором живут все формы. Именно обаяние наваждения окрашивает все наши жизни и производит фальшивые ценности, ложные желания, ненужные, так называемые, необходимости, наши тревоги, волнения и заботы. Наваждение извечно, и оно держит нас в своих тисках так крепко, что, похоже, мы мало что можем сделать. Желания людей испокон веков приводили к ситуациям, перед которыми мы испуганно отступали; неистовая природа наших стрем­лений и желаний и их очаровывающее влияние на индивидуума представляют материал для психологических 119] исследований; жизнь желаний расы неверно ориентирована, и человеческие желания обра­щены в сторону материального плана, производя таким образом мир наваждения, в котором все мы привычно боремся. И это, несомненно, самое могу­щественное из наших заблуждений или ошибочных ориентиров. Но как только ясный Свет Души проливается на них, эти миазмы сил постепенно рассеиваются. Эта работа составляет основную задачу всех стремящихся к таинствам.

Иллюзия более ментальна по своему воздействию. Она касается идей, которыми мы живем, и жизни мыслей, которые более или менее (хотя, главным образом, менее) управляют нашим повседневным поведением. Мы увидим при исследовании этих трех искушений, как в первом искушении Христос был атакован майей, с ее физическими силами такой мощи, что сам дьявол мог бы воспользоваться ими, чтобы поразить Его. Мы увидим, как во втором искушении Он был атакован наваждением, способным за­топить Его витальную Духовную жизнь ложным восприятием и эмоцио­нальным использованием Его божественных сил. В третьем искуше­нии дьявол вызвал к активности грех ума, гордыню, и представил Христу иллюзию мирской власти для использования в праведных целях. Таким образом подвергалась проверке возможная внутренняя слабость трех аспектов природы Христа, и через них громадное суммар­ное целое мира майи, наваждения и иллюзии обрушилось на Него. Так Он столкнулся с Обитателем, или Стражем Порога, который является только другим именем личностного низшего “я”, рассматриваемого как единое це­лое только у продвинутых людей, учеников и посвя­щенных. В этих трех словах – майя, наваждение (чары) и иллюзия – мы видим синонимы плоти, мира и дьявола, составляющих тройное ис­пытание, с которым сталкивается каждый Сын Божий на грани освобож­дения.

“Если ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хле­бами”. [131] Давайте использовать наши божественные силы для личных физических целей. Давайте поставим материальную физическую природу на первое место. Давайте утолять свой голод всякий раз, как он возникнет, и будем делать это, потому что мы 120] божественны. Да­вайте используем наши божественные силы, чтобы достичь прекрас­ного здоровья, давно желаемого финансового благополучия и извест­ности для нашей личности, которых мы страстно жаждем, тех фи­зических условий и окружения, которых мы хотим. Мы – Сыны Божьи и имеем право на все это. Прикажи, чтобы эти камни стали хлебом для удовлетворения наших предполагаемых нужд. Таковы благовидные аргументы, которые использовались тогда и используются сейчас многими учителями и школами мысли. В этом специфика искушений для стремящихся в современном мире. На этой теории процветают мно­гие учителя и группы, и, как ни странно, они действительно полно­стью и совершенно искренне убеждены в правильности своей пози­ции. Искушения, которые приходят к продвинутым Душам в мире, – самые тонкие. Использование божественных сил для удовлетворения чисто личностных, физических нужд может быть представлено так, что они покажутся совершенно оправданными. Тем не менее, мы живем не хлебом единым, но и Духовной жизнью, которая, исходя от Бога, вливается в нас и составляет жизнь низшего человека. Это первое, что существенно для понимания. Акцент должен быть постав­лен на этой жизни Души и на этом внутреннем контакте. Исцеление физического тела, когда оно нездорово, соответствует нуждам инди­видуума, но его образ жизни как Души более важен. Акцент на божест­венности, которая должна выражать себя полностью через удовлетворение физиче­ских потребностей финансовым образом, наиболее определенно ограничивает божественность её атрибутом. Когда мы живем как Души, когда наша внутренняя жизнь ориентирована в направлении Бога, и не потому что мы можем что-то получить, а потому что у нас есть развитое чувство божественности, тогда силы Божественной Жиз­ни будут изливаться через нас и производить то, что необхо­димо. Это не обязательно принесет нам полную защиту от болезней или даст материальное богатство. Но это будет означать смягчение низшей природы, стремление к самоотречению и самоотвержен­ности, ставящее интересы других выше своих собственных, мудрость, проявляющуюся в обучении и помощи другим, свободу от ненависти и подозрения, что сделает жизнь более приятной для тех, с кем мы общаемся, и доброжелательность, и всевмещение, которые не оставят времени для 121] отдельного “я”. Вполне возможно, что этот тип внутрен­ней природы создаст здоровое тело и освободит от физических болез­ней, но это не обязательно. Во времени и пространстве, в частной жизни и в определенное время болезнь приносит свою пользу и может оказаться глубоко желанным благом. Бедность и финансовые трудности могут восстановить потерянное чувство ценностей и обогатить сердце милосердием и состраданием. Деньги и совершенное здоровье могут быть для многих разрушительны. Но использование божественной силы для эгоистических целей и раскрытие божест­венной природы для целей индивидуального лечения представляются проституированием истины и составляют искушение, которое Христос так триумфально преодолел. Мы живем Жизнью Бога. Пусть эта Жизнь протекает в нас “с избытком”, и тогда мы станем, как Христос, живыми центрами излучающей энергии для служения миру. Вероятно, может улучшиться физическое здоровье, потому что мы не будем заняты собой. Свобода от самоцентрированности – вот один из первых законов физического здоровья.

Вопрос об исцелении, занимающий внимание очень многих в на­стоящее время, слишком широк для рассмотрения здесь и намного более сложен, чем полагают средние целители или целительские группы. Я могла бы указать на две вещи:

Во-первых, утверждение, что все болезни – результат неправиль­ных мыслей, не стоит принимать слишком поспешно. Есть много болезней в других царствах природы; животные, растения и минералы страдают от болезней, как и человеческие существа, а эти царства предшествовали появлению человеческого семейства на Земле. Во-вторых, утверждение, что каждый божественен и потому имеет право на хорошее здоровье, может оказаться, в конечном итоге, верным, когда божественность действительно проявится, но проявит­ся не как утверждение, а как сознательно и разумно организованный контакт с Душой. Это приводит к такому же образу жизни, каким жил Христос, не думая о Себе, а заботясь о других и живя их интересами.

Христос мужественно встретил искушение использовать Свои божественные силы для эгоистических целей, спокойно подчеркивая Свою божественность – божественность, которая была основана на универ­сальности Слова. Возможно, здесь уместно напомнить, что на Кресте над Ним насмехались, говоря: “Других спасал, а Себя 122] Самого не может спасти!” [132] Майя, или обман физической природы, не могла овладеть Им: Он был свободен от неё.