Потом их пристроил ещё один мужик, по имени Федя. У того померла баба, вот он и позвал мамку к себе. И как всегда. Пьянки, мордобой и снова пьянки. Через год подобного веселья, Фёдора зарезали и всё началось по накатанному кругу. Пока в конце концов, не оказались они в домике, на окраине Домны. Относительно недалеко, протекает река Ингода, каждую весну домик подтапливает и хозяйка, сердобольная старушка, которую он и по имени не знал, пожалела их и пустила жить в домишке. Сама же переехала к сыновьям, в город. Платы за домик не просили, вот и прижились они там.

Нынешняя весна, оказалась тёплой и Вовка с пацанами из соседних домиков, часто бегали на Ингоду. Ставили корчаги на гольянов, забрасывали удочки в проталины вдоль берега. Ставили самоловы и ловили сомиков и налимов. Вовка, фактически, стал добывать себе пропитание сам. Мамка была довольна. Хвалила его.

– Ну вот сынок, ты теперь у меня совсем взрослый стал. Вон сколько рыбы носить начал.

Вовку распирало от гордости. Он действительно стал большим. Правда не всё ему доставалось из добытого. Большую часть съедала пьяная толпа, но Вовка всё равно был доволен своей судьбой. На речке с пацанами они жарили рыбу на костре, варили уху и пили пахнувший дымкой, сладкий чай. Пацаны приносили с собой на речку и хлеб, и сахар с солью, и много всякой всячины. Но ни разу, ни от кого из них, не слышал ни слова упрёка, ни даже намёка по поводу отсутствия еды у Вовки. Там же он и подружился с Женькой и Димкой. Ровесники просто добрые, и весёлые пацаны. Они же и научили его ловить рыбу, варить уху и прочим тонкостям нормальной и свободной жизни. Так и жил бы он этой жизнью, не случись то что случилось дальше.

Тем вечером, они с пацанами перекусили на берегу, попили чайку, покидали свой незамысловатый скарб по рюкзакам и солдатским вещмешкам, собрав улов рассыпались по домам. Утром нужно ещё в эту нудную и скучную школу, правда и там бывало весело, особенно на переменках. А к обеду, как договаривались, на Ингоду. Вовка выложил улов на стол, убрал свой вещмешок в кладовку, немного поделал вид, что делает уроки. Потолкался пару часиков и лёг спать. К тому времени, привычное застолье, неслось уже в полный ритм. Не обращая внимание на пьяное мычание толпы, орущий транзистор и ругающуюся с кем-то мамку. Вовка лежал с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах. Представляя, как завтра они снова побегут на речку. Неожиданно из транзистора раздалась песня "Вова-чума" группы "Ума Турман". Вовка улыбнулся своим мыслям, вспомнив сразу, откуда у него такое погоняло. Назвал его так, тот самый Витёк, который сгорел в пожаре. Так это прозвище к нему и прилипло. Лежал он не долго, детский мозг не притязателен к обширным и долгим мыслям и спокойно переключается на любую тему. И Вовка быстро забылся и провалился в лёгкий, счастливый сон. Снилось ему лето, река Ингода и он с пацанами ватагой летящих к реке, купаться. Вода тёплая, чистая. Вовка выбрался из воды, сел на берегу. Обхватил руками колени, опёрся подбородком в острые, детские коленные чашечки и смотрел на воду. Вода тихо плескалась почти у его ног, шуршала по гальке. Успокаивала и убаюкивала, отражая в волнах и чудных завитках блики солнца, играя светом и тенью. Там, во сне, Вовка был счастлив и не слышал, как очередной сожитель его мамки, схватив в ярости от привычной перебранки, ударил её ножом в грудь. Мать упала рядом со столом, так оставшись лежать там, пока собутыльники не обращая ни какого внимания на происходящее, продолжали застолье. А Вовку как всегда, жизнь вытряхнула его из тёплого, благостного сна, непредсказуемой реальностью. Только на этот раз, вытолкнула из постели не пьяными криками и дракой, а жутким грохотом и бешеной тряской. Шарахнуло так, что Вовка чуть с кровати не упал. А дальше начался сущий ад. Кровать подскакивала вместе с домом, с потолка сыпалась штукатурка. Печь трещала, намереваясь развалиться, исходя трещинами, но держалась каким-то чудом. Стёкла хлопнув ружейным залпом, влетели в комнату рассыпавшись мелкой крошкой. Крышу дома сдуло как бумажную. В округе, почти во-всех домах, крыши разбросало по дворам. Остались только несколько сараев и домов с крышами. Дряхлые домики, рассыпались в первые же минуты. Но большинство деревянных строений, сопротивляясь бешеному ритму пляски смерти, стояли как стойкие оловянные, вернее деревянные солдатики. Гости, в Вовкином с мамкой домике, рассыпавшись горохом по полу, ползали в залитой кровью мамки, кухоньке. Барахтались как отравленные тараканы, в попытках встать. Но их сбивало с ног толчками из под земли. Вовку в конце-концов, скинуло с кровати на пол. Как его повернуло, что он хлопнулся об пол руками и коленками? Невероятно! Пытаясь залезть под кровать, двинул на четвереньках в её сторону. Сверху отвалился большой кусок штукатурки, хряснул Вовку по затылку и он провалился в небытие. Очнулся он уже не скоро. Мрачный серый свет, пытался осветить полумрак квартиры, обдавая мрачной и холодной глубиной. Вовка, инстинктивно, пролез на пузе под кровать, забился в дальний угол. Закутался в какую-то тряпку, лежащую рядом и затих. Домик ещё долго скакал с треском. Часто, очень часто, он терял сознание. Скорее всего, это его состояние и спасло ему жизнь. Не хотелось ни есть, ни спать. Было только одно желание, провалиться в беспамятство. И жизнь почти моментально, исполняла его пожелание В один из таких моментов, он очнулся. Очень хотелось пить, рот высох, покрывшись коркой. Трясло уже гораздо меньше. Он хотел вылезти из под кровати, но что-то его остановило. На кухне послышалась возня и чей-то голос, завопил.

– Ты же умерла! Отвали от меня! А-а-а!!!
– крик перешёл в низкий фальцет, больше напоминающий визг свиньи, которую хотят забить.

Вовка от страха окончательно затих. Шторка, висящая на двери из кухни в комнату, где лежал под кроватью Вовка, подскакивала. Ему не было видно, что там происходит. Одеяло с кровати, свесилось до пола и закрывала ему обзор. На кухне же всё только начиналось. Мужские и женские голоса орали благим матом.

– Да вяжите вы её, на хрен. Мужики вы или нет?

– Да эта сука кусается! Мне вон палец чуть не откусила.

– Погодь, Миха, она кажись Таньку загрызла! Вон кровища из шеи хлещет!

– Да заткнись ты на хрен. Давай помогай! Щас мы её скрутим, а там разберёмся.

Они навалились на мамку гурьбой. Сквозь треск брёвен и гула из под земли, минут десять слышалась возня, сопение, маты. По всей вероятности, они скрутили мамку. Вовка понял это, по тому, как затихло и слышно было, только сипящее, хриплое дыхание стада на кухне. Минут через тридцать, там вообще всё стихло. Стараясь как можно тише, выполз из под кровати. Горло, сжало сухостью и воздух в лёгкие пропускало с сильнейшими болевыми спазмами. И если сейчас он не попьёт, то умрёт. Подкравшись в двери, осторожно отодвинул край шторки. Взору предстала жуткая картина. На полу лежали в различных позах, окровавленные тела всех, кто пришёл к ним на пьянку в последний раз. Мамка, со связанными за спину руками, посреди кухоньки. Все лежали без движений и казались покойниками, кроме матери. Она, лёжа на животе, сучила ногами, пытаясь встать.

– Щас мам, щас я тебя развяжу.
– приговаривая, Вовка не обращая на кровь на полу, зубами начал развязывать узлы на тряпках, связанные мамкины руки.

Один узел, ему удалось растянуть и тут, мать извернувшись и скинув его со спины, повернулась на спину. Глаза, злобные. Жуткие и смертельно холодные, в упор смотрели на Вовку. Отшатнувшись от неё, от страха прикрыл глаза. Мать барахталась, снова пытаясь встать. И тут Вовка уже решил, что развязывать её не будет. Врачи приедут, помогут. Вскочив, кинулся к старой деревянной бочке с водой. Ковша рядом не было. Плюнув на всё, опустил голову в бочку, но достать воду не смог. Повернувшись, поискал глазами кружку. Шаркнул ногой по полу услышал бряканье металла. Присев пошарил руками по полу. Наконец нашёл большую алюминиевую тарелку. Зачерпнул из бочки живительной влаги, пил не отрываясь. Несколько раз, черпал воду и всё ни как не мог утолить жажду. Наконец, живот наполнился до краёв, там даже булькать начало. Придвинувшись к стене, сунул в темноте руку под лавку. Там должно быть ведро. Нашёл и сразу стал черпать тарелкой из бочки и выливать в ведро. Набралось, почти до половины, когда услышал возню за спиной. Испугался, до коликов в пузе и подхватив ведро быстро прошмыгнул в комнату. Пропихнул ведро под кровать, залез следом. Снова закутался в тряпку и затих. Через некоторое время, на кухне послышалась возня. Но выглядывать было страшно. Вспомнив мамкины глаза, похолодел от ужаса и окончательно замер, стараясь не издавать звуков. Таких глаз у матери, не видел никогда. Внутреннее чутьё, подсказывало ему, что это не мать смотрела на него мертвенно-холодным взглядом. Ледяной взгляд существа, был как-будто не из нашего мира. У мальчишек в компе, он видел нечто подобное в играх и видео. И это нечто, называлось зомби! Вовке хотелось кричать, звать на помощь, бежать от всего этого. Но сил кричать, звать и бежать, не было вовсе. И на этот раз, мозг и не совсем оформившееся сознание, вывело из окружавшего его мира и он неожиданно для себя уснул. А может просто отключился, защищаясь, как перегруженный задачами компьютер.

Вовка открыл глаза, прислушался. Что-то происходит в квартире, возня. Кто-то сопит рядом? Нет, это кто-то ногами шаркает рядом с кроватью! Вовка обомлел. Сейчас эти зомбяки его найдут! Начнут хватать его руками, рвать зубами. А отбиться от них, не хватит сил. И убежать не сможет. Да! Пока они рядом, у кровати, убежать не успеет, точно. Надо смываться отсюда! Может не найдут? Так! Сколько их? Раздвинул пальцами крошечную щёлку в тряпках. Ни чего не видно. Так, ноги пошаркали на кухню. Кажется рядом никого, сейчас сбегу! Нет! Вон они, из кухни послышались шаркающие шаги, целая толпа. Кажется все сюда валят!

Всю ночь Вовка трясся от страха и дикого ужаса. Он даже видел мамку. Она вместе со всеми шарахалась из кухни в комнату. Но была гораздо быстрее всех остальных. Уже утром, сколько было времени, Вовка не знал. Да в принципе ему было совершенно всё равно. Главной задачей для себя, он видел, только затянувшееся ожидание момента, чтобы свалить наконец из замкнутого пространства. Очень хотелось пить, но попить он не мог. А вдруг зомбяки услышат! Они совсем не разговаривают, а только мычат и как-будто стонут или скулят. Бог их там знает! Но от этих звуков, ему становилось ещё страшнее. В окно комнаты, где под кроватью лежал Вовка, понемногу стал проникать свет. Тянуло холодом, стекла нет и он начал даже понемногу подмерзать. Хотя стал это замечать совсем недавно. Его трясло, то ли от от холода, то ли от страха. Наконец он дождался, когда вся толпа, во главе с мамкой, утопали в кухню, осторожно выбрался из под кровати, не забыв с собой тряпку, в которую он прятался кутаясь. Шторка в кухню стала подрагивать, ему показалось, что кто-то из этих, ломанулся к нему. Не мешкая, шмыгнул в окно и уже почти вылез увидел как в комнату на бешеной скорости влетела мамаша. Вовка взвизгнул и дал стрекача в сторону соседского дома, где жила старушка баба Валя. Кругом лежал снег, Вовка успел даже удивиться. Забора между огородом бабы Вали и их домом нет. Не оглядываясь сначала хотел вбежать к бабе Вале, но вдруг увидел, что её от маленького перекошенного домишки, почти ни чего не осталось. Только куча брёвен, лежащие вповалку. Как он помнил, справа должен стоять сарай, где баб Валя держала кур. В полумраке, через часто падающий снег хлопьями, увидел, что сарайчик на месте. Даже крыша сарайчика покрытая крашеными металлическими листами, цела, лишь слегка перекошена. Одним махом, он влетел по прислонённой лестнице на чердак. Открыл вертушку, прикрывающую вход заскочил внутрь. Повернувшись на заднице столкнул ногой лестницу, протянув руку закрыл дверцу чердака. На чердаке сухо, пахнет сеном забитым почти под крышу. Вот теперь можно пересидеть и здесь немного. Со стороны их дома послышался треск ломающейся оконной рамы. А ещё через короткое время, послышался хруст снега и поскуливание. Как показалось Вовке, собака. Но он ошибся, вся толпа, во главе с его мамкой столпилась внизу и тыкались словно слепые в стены сарая. Вверх, никто из них не смотрел. Вовка снова затих, стараясь даже не дышать, что бы не выдать своё присутствие.