Но, пододвинув клавиатуру поближе, почему-то затерзался сомнениями.

Нет, всё это бред воспалённого воображения. Этого не может быть. Меня все посчитают придурком. Даже самые отъявленные поклонники "8-го дня недели".

Но колебания были недолгими. Колганов относился к тому числу людей, которые считали, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.

Спешно выпив кофе и одеваясь, машинально про себя отметил, что Бергер не звонит. Обычно, проявляя нетерпение, главред мог набрать номер в любое время суток. Ну, или почти в любое. Чтобы просто поинтересоваться ходом работы. Но сегодня утром телефон молчал.

Странно

Подходя к кабинету главреда и нащупывая в кармане флешку со статьёй, Колганов снова вспомнил события кошмарного сна и ощутил предчувствие смерти.

И нерешительность.

Даже поймал себя на малодушной мысли, что хочет, чтобы кто-то ещё первым зашёл к Бергеру. А он, типа, следом, прикрываясь фигурой вошедшего. Но никого поблизости не было, и пришлось самому тянуть за ручку двери.

В нос ударил знакомый неприятный запах. Страх мгновенно улетучился, уступая место другому, доселе неведомому, но такому же неприятному ощущению. Журналист мгновенно приготовился увидеть то, что увидел. Но, несмотря на это, тело покрылось липкой испариной. А руки с волдырями заныли совсем нестерпимо.

Бергер сидел за столом. В привычной позе: откинувшись на спинку кресла и склонив голову набок, налево. Обычно он ещё немного щурился. Но не в этот раз.

Потому что щуриться было нечем. Глаза отсутствовали. Как, впрочем, и кожа.

В покрытом пятнами костюме находилось полуразложившееся тело, ещё вчера принадлежавшее начальнику Колганова.

Тот поперхнулся комком в горле.

Блин!

На шее трупа висела золотая цепочка с чем-то, напоминающем кулон. Складки одежды его скрывали наполовину. Едкая, мёртвая атмосфера просачивалась сквозь кожу и наполняла организм, как вода ванну. Поднеся платок к носу, Колганов сделал несколько шагов вперёд. Украшение прояснилось деталями, но недостаточно. Превозмогая отвращение с тошнотой, и стараясь не смотреть на останки, Колганов приблизился почти вплотную. Крупная капля пота сбежала по щеке и повисла на подбородке. Он вздрогнул и проморгался. И затаил дыхание.

Золотой кулон был виден как на ладони.

Змея схватила солнце и готова его сожрать.

Через пять минут на пульт оперативного дежурного поступил звонок. Мужчина, назвавшийся журналистом Егором Колгановы, срывающимся голосом сообщил, что только что обнаружил тело главного редактора в его собственном кабинете. На предложение дежурного проверить пульс и вызвать скорую звонивший ответил визгом, бранью и ещё чем-то нечленораздельным.

Звонок следовало отработать и Марченко вместе со следственно-оперативной группой прибыл по указанному адресу.

При виде трупа

как в том доме

Марченко покачнулся. И только росшая неподалёку стена не позволила ему упасть.

Медик посмотрел на "клиента" и участливо покачал головой.

– Я вас понимаю, Сан Дмитрич.

На шее полуразложившегося тела блестело украшение. Марченко не требовалось подходить, чтобы его рассмотреть. Он и так знал, что это.

Золотой кулон. Змеюка и солнце...Я почти забыл о том пожаре. И казалось, что это лишь страшные воспоминания. Но нет. Прошлое возвращается...

Тем не менее, собрался с силами и подошел к телу. Уже знакомая цепочка с кулоном. Но в покоящихся на коленях руках труп держит песочные часы. Самые обычные, ничем не примечательные.

Что-то новое

– Это я звонил. Я Егор Колганов.

Марченко обернулся. Сдавленный голос принадлежал высокому молодому человеку, примерно одинакового возраста с полицейским. Широкоплечий, с нечёсаными светло-русыми волосами, незнакомец сутулился и вообще выглядел дико измождённым.

Марченко протянул руку.

– Александр Марченко, следователь.

Судмедэксперт, не прикасаясь к телу, внимательно его рассматривал. Затем натянул перчатки и принялся аккуратно оттягивать одежду.

– Не может быть!

И обратился к Колганову:

– Говорите, что обнаружили его полчаса назад?

Тот кивнул.

Врач ещё раз покосился на Бергера.