Меч Первомага
Отрывок, не вошедший в отредактированный текст романа "Голос Меридиана".
(отрывок из черновика романа "Игра за чаепитием-2: Голос Меридиана", не вошедший в отредактированный текст).
К радости Марджи, что все разрешилось в последний момент, примешивалась досада: "Да что же это такое? Меня что, каждый может повалить? Пятилетний ребенок насует мне оплеух, а я буду стоять и ушами хлопать? Лучше бы мне и не встать!".
Пока Фобос и Элион плакали в обнимку, а Седрик охал и стонал, пытаясь сесть, Марджи поднялась. Потрогала голову - вроде шишки нет. Потянулась, чтобы помочь мужу.
– Я сам, - покачал головой Седрик и оперся рукой о колонну. Марджи решила не задевать его самолюбие и отошла.
Откуда-то издали донеслись вопли, грохот и звон оружия. Повстанцы, не дожидаясь Калеба, атаковали замок. Внезапное нападение смяло наружную охрану. С грохотом слетела с петель одна из массивных створок главного входа.
В зал вбежал перепуганный Рейтар.
– Повелитель!
– заорал он.
– В замке враги!
– Марджи, стой!
– Седрик вскочил, как ужаленный, увидев, что жена выбегает из зала.
– Хватит, обрыдло быть лузершей!
– огрызнулась она на бегу.
Мира испуганно бросилась вслед за ней. Как правило, она никогда не могла угнаться за лучшей бегуньей виргинского гарнизона, капитаном Беркли, но тут тревога придала ей сил.
– Марджи, ты куда?
– спросила она, обогнав подругу сестры и встав на ее пути.
– Я не позволю этим г...нам орудовать в замке!
– рявкнула Марджи.
– И теперь, уж если упаду - то только тяжело раненой, или... Как повезет! Но больше меня никто не посадит на ж..., как дурочку!
– Это наиболее вероятный исход, - попыталась вразумить ее Мира, пятясь от наступающей на нее побагровевшей от бешенства Марджи и надеясь только, что не шагнет мимо ступеньки.
– Послушай, там целая армия! Вооруженные повстанцы и гуманоиды! Дай гвардейцам справиться с атакой...
– Сначала меня вырубила 15-летняя девчонка, а теперь я буду отсиживаться, как курица, и дрожать? Черт, Ми-Ми! Я офицер, и свои награды получила не в штабе и не на диване у командира! Пропусти! Хватит с меня лузерства, надоело!
Они шли уже через длинный зал, украшенный разнообразнейшим меридианским оружием.
– Ты что, рассчитываешь сражаться с армией повстанцев с одной "береттой"?
– Мира все-таки не теряла надежды воззвать к разуму Марджи. За ними топал Седрик и бежали Кристель, Фобос и Элион.
Мира еще раз посмотрела в глаза Марджи, побелевшие от бешенства, и поняла, что на этот раз хитростью остановить ее не удастся. Пожалуй, если снова проделать трюк с усыплением и веревками, гипноз не подействует, а любые веревки Мардж разорвет. Иногда с Беркли такое случалось - она становилась не просто разгневанной, а страшной в гневе; в ней просыпалась нечеловеческая сила; она могла голыми руками пробить дыру в стене или согнуть железный лом. И остановить ее было невозможно.
– У тебя даже нет оружия, - подал голос Седрик, тоже понимая, что не удержит жену.
– Это поправимо!
– Марджи подскочила к какой-то статуе во главе зала; почему-то у каменного истукана в руках был настоящий стальной меч, который легко подался, словно не был закреплен.
– Эй, вы, ... вашу мать!
– выкрикнула она с лестницы, взмахнув мечом над головой и атаковала трех повстанцев, которые загнали в угол капитана стражи. Одному она перерубила дубинку, у второго вышибла из рук копье, третьего ударила плашмя по кольчуге, и парень согнулся вдвое, ловя ртом воздух.
Первый успех опьянил Марджи, и она соскочила со ступенек:
– Беркли атакует!!!
– Змеячья подстилка, получи!
– размахнулся палицей Ватек, и тут же у него в руках остался только короткий обломок, а сам синий великан сполз на пол, подвывая от боли и держась обеими руками за пах.
– Пошел ты...!
Марджи вломилась в самую гущу боя. Огромный и даже на вид тяжелый меч летал в ее руках, как пушинка, нанося врагам сокрушительный урон. В то же время никому из повстанцев не удалось даже задеть ее. Все их удары приходились мимо; все их стрелы разлетались куда попало.
Седрик превратился в змея и тоже вступил в бой, оглушительно рыча и молотя хвостом. Фобос вскинул руку, но его сила все еще была у Элион, на ее восстановление требовалось время. Брат и сестра стояли на лестнице, глядя на побоище.
– Что я наделала, - заплакала Элион.
– Все из-за меня! Я не хотела!
– Да это мы виноваты тоже, - хмуро сказала Кристель.
– Как сказал Ларс Хесслинд - "может, вспоротые сиденья в автобусах - это месть юных за то, что мы с ними не говорили"... В чем дело, Фобос?