Приближался вечер. Габриель, державшая Еву на руках уже часа три, устала настолько, что, кажется, была готова или расплакаться или броситься на кого-нибудь. Состояние Зены, впрочем, было не лучше.

Каллисто весь вечер о чем-то беседовала с младшими жрицами. Так, что Филис даже поинтересовалась, не взять ли ей снова учеников:

– Я знаю, что ты меня не любишь, но за что же так сильно? – спросила Каллисто, услышав это предложение.

После гибели Федра, который отравился, причем аконитом, да еще и собранным им же, об учениках она даже не думала.

– Да, мы лучше, мы не путаем зад с пищеводом, - ответила Дея.

– Рано тебе так говорить, - заметила Филис, но Каллисто только улыбалась: ну да, был случай, когда один из учеников назвал кишку пищеводом…

– Обещаете, что будете продолжать занятия даже без меня? – спросила она девушек, когда Филис ушла.

– Ну как же мы без тебя? – Дея тут же обняла приемную мать, и разговор был окончен… что тут скажешь?

Вскоре Каллисто отправила Дею спать, а сама сменила Габриель, которая была готова на все, лишь бы не слышать больше плач ребенка.

К удивлению Зены, на руках жрицы Ева быстро успокоилась.

– Статус матери обязывает, - пояснила Каллисто. – Отдохни немного…

– Я тебе доверяю, но…

– Не бойся, я знаю. И если ты чувствуешь хотя бы половину той боли, которую я испытываю, глядя на тебя и вспоминая о Солонее… Ты поймешь…

Зена села рядом с Каллисто и погладила Еву по ручке:

– Поверь, я чувствую то же самое. Но дольше. Я часто думаю, как бы сложилась твоя судьба, не напади я на Сирру…

– Я видела другие варианты моей жизни… но везде я осталась одна…

Зена хотела сказать еще что-то, но поняла, что промолчать будет правильнее.

Была глубокая ночь, когда у Евы снова начался жар. Она теряла сознание каждые две-три минуты, и Каллисто уже не надеялась на обычные средства. Артемизия не помогала, да и головной боли она ребенку добавила. Причем в прямом смысле.

– Прости, но я должна… надеюсь, твоя мать не совершит больше ошибок…

Каллисто перенесла ребенка в главный зал храма и зажгла ритуальный огонь. Хоть это не отнимало времени. Взяв кинжал, она прочла молитву и одним движением разрезала свою ладонь… хорошо, что неуязвимость не полная.

– Пришло время сделать выбор, и я его сделала…

Прошептала она, держа руку над огнем.

Ева неожиданно проснулась и заплакала, но Каллисто не прекращала ритуал, пока ребенок не замолчал. Каллисто оглянулась: Ева лежала без движения… так было и нужно.

В храм вбежали Зена и Габриель.

– Что с ней? – закричала Зена, глядя на Еву.

– Она просто спит. Все закончилось… больше не будет этого кошмара.

Зена наклонилась к Еве, чтобы убедиться, что все нормально:

– Не горячая…

– Верно… дайте руку. Обе!

Габриель тут же взяла жрицу за руку, Зена же пару секунд сомневалась, но все же решила тоже поверить ей.

– Считайте это небольшим подарком…

Девушки переместились на луг, усыпанный цветами. Был день, и погода была отличная.

– Где мы? – удивилась Габриель.

– Обернись, - Каллисто улыбнулась ей.

Обернувшись, Габриель увидела Педрикуса и Солона, и тут же подошла к ним. Зена последовала ее примеру, обняв сына.

Каллисто наблюдала за ними, не скрывая грусти: такие встречи были запрещены ей…

– Рекки…

Каллисто обернулась и увидела рыжеволосую девушку в черном плаще.

– Ты… Медея?

– Верно. Я решила познакомиться с тобой. Ведь нас всего двое таких…

– Бессмертных? Это точно!

– Да, и я тоже убивала…

Каллисто усмехнулась:

– Любовница мужа и ее отец? Ну, ты сравнила!

– Еще пасынок…

– Кто выжил, того не считаем, - девушки засмеялись: нашли о чем спорить!

– Отправь из назад. Хватит уже…

– Ты права, - Каллисто подошла к Зене и Габриель: - Вам пора.

– А как же… ты?

Габриель… она понимала все…

– Я остаюсь. Объясните это Дее… не знаю как.

– Зачем?

– Таковы правила, - Каллисто осторожно смахнула слезинку с щеки Габриель. – Не я их меняю…

Через несколько секунд Зена и Габриель снова был в храме. Зена тут же склонилась над телом Каллисто:

– Пульс слабый… еще жива…

– Решение не принято, - Габриель посмотрела на статую Гекаты. «Образ матери… Богиня, ты ведь не отнимешь у ребенка мать?» - мысленно спросила она, не сдержав слез.