Мышонок что-то промычал.

Катин пожал плечами.

— Я бы почитал твою книгу, — сказал Айдас.

Мышонок и Катин повернулись к нему.

— Я читал... ну, разные книги, — Айдас снова перевел взгляд на свои руки.

— Ты бы стал читать?

Айдас кивнул.

— Люди Окраинных Колоний читают книги, иногда даже романы. Только они не очень... ну, они старые... — он поглядел на каркас на стене: Линчес лежал, словно неживой дух. — В Окраинных Колониях иначе, чем... — он обвел рукой помещение, обозначая созвездие Дракона. — Скажи, ты знаешь место, где все было бы хорошо?

— Никогда там не был, — сказал Катин.

Мышонок покачал головой.

— Было бы просто глупо, если бы ты знал, не сможем ли мы где достать немного... — Айдас опустил голову и посмотрел себе под ноги. — Не обращай внимания...

— Спросил бы их, — сказал Катин, ткнув пальцем в игроков у стены. — Это их дом.

— А, — сказал Айдас. — Конечно. Я полагаю... — он оттолкнулся от пандуса, плюхнулся в воду, поскользнулся на гравии, выбрался из бассейна и направился к картежникам, капая на ковер.

Катин посмотрел на Мышонка и покачал головой.

Мокрые следы тут же поглощались голубым ворсом.

— Шестерка мечей.

— Пятерка Мечей.

— Простите, никто из вас не знает?..

— Десятка мечей. Моя взятка. Паж чащ.

— ...на том мире, куда мы идем, нельзя ли достать?..

— Башня.

— Хотел бы я, чтобы эта карта не была перевернутой, когда капитану гадали, — Шепнул Катин Мышонку. — Поверь мне, она не предвещает ничего хорошего.

— Четверка чащ.

— Моя взятка. Девятка жезлов.

— ...достать немного...

— Семерка жезлов.

— ...блаженства?

— Колесо фортуны. Моя взятка.

Себастьян поднял голову.

— Блаженства?

Исследователь, решивший назвать внешнюю планету Дим, Умершей Сестры, — Элизиум, просто пошутил. Несмотря на все рельефоизменяющие машины, она оставалась продрогшим, покрытым шлаком эллипсоидом на трансплутоновом расстоянии от звезды, голая и безжизненная.

Некто выдвинул однажды сомнительную гипотезу о том, что все три оставшиеся планеты на самом деле были спутниками, которые находились в момент катастрофы в тени гигантской планеты и поэтому избежали ярости светила, испепелившего их защитницу. Бедные луны, если вы действительно луны, — подумал Катин, когда они пролетали мимо. Быть планетами вам ничуть не лучше. Дело только в претенциозности.

Когда исследователь двинулся дальше, к нему вернулось чувство меры. Усмешка мелькнула на его лице при виде средней планеты — он назвал ее Дис (то есть — ничем).

Судьба рассудила, что остряк спохватился слишком поздно. Рискнувший дразнить богов получает классическую плату. Около 19/25 вещества третьей планеты испарилось в открытом пространстве, когда Дим, Умершая Сестра, стала Новой. В результате этого появилась суша, чуть более возвышенная, чем земная. Атмосфера, которой невозможно дышать, полное отсутствие органической жизни, сверхнизкие температуры. Пустяки, по сравнению с наличием морей — настоящим подарком. А все остальное легко поправить. Поэтому человечество, лишь только начав обживать Плеяды, вторглось на обугленные замерзшие равнины. Старейший город Другого Мира — хотя и не самый крупный, поскольку коммерческие и экономические изменения за последние три столетия привели к перемещениям населения — был очень заботливо назван Городом Ужасной Ночи.

И вот «Рух» опускался рядом с черным волдырем города, высящимся на Дьявольском Когте.

— ...восемнадцать часов, — это было окончание сообщения информатора.

— В достаточной ли мере это дом для тебя? — спросил Мышонок.

Лео оглядел поле.

— Никогда по этому миру я не ходил, — признался он. Позади до самого горизонта простиралось море раскрошенного льда. — Но стаи нха по этому морю движутся. Шесть плавников у них и тело из больших сегментов, состоит. Рыбаки на них с гарпунами длиной в пять ростов человека охотятся. Это Плеяды. Это дом, — он улыбнулся, и облачко дыхания сделало голубым сияние его глаз.

— Это ведь твой мир, правда, Себастьян? — спросил Катин. — Ты должен хорошо себя чувствовать, вернувшись домой.

Себастьян отвел черное крыло, заслонявшее глаза.

— Мой, но... — он огляделся, передернул плечами. — Я из Тыола. Это город большой, в четверти пути вокруг всего Другого Мира лежит. Отсюда очень далеко он и совсем другой. — Он покачал головой.

— Наш мир, да, — сказала Тай. — Но вовсе не наш дом.

Капитан, шедший в нескольких шагах впереди, обернулся.

— Поглядите, — он показал на ворота. Лицо его ниже шрама застыло. — Нет Дракона, свернувшегося на их колоннах. Дом это. Для тебя, для тебя, для тебя и меня — дом это!

— Дом, — повторил Лео, но его голос прозвучал осторожно. Они последовали за капитаном сквозь лишенные Змеи ворота. В ландшафте преобладали цвета пожарища.

Медь — окислилась до пятнистого желто-зеленого. Железо — черные и красные хлопья.

Сера — ее окислы были влажными, красновато-коричневыми. Краски выползали из-за пыльного горизонта и пятнали стены и башни Города. Линчес смахнул серебряную бахрому с ресниц, чтобы поглядеть на небо, где сквозь толчею теней, подобных кошмарным, черным листьям, мигало истощенное солнце, не способное даже в полдень создать ничего большего, чем вечер. Он обернулся, чтобы посмотреть на зверя, сидящего на плече Себастьяна, который распростер свой крылья и загремел цепочкой.