Не особо скрываясь, новая троица шествовала в ту же сторону царисских комнат, но теперь напрямик через поле. Дополнительная охрана, выставленная после моей вылазки, не дремала, а вот в башенке было тихо. Конечно, нас должны были заметить и те, и другие. Аглаю это не волновало. В отсутствие Дарьи и Люсика она чувствовала себя полновластной хозяйкой школы. Ночью — вообще единственной. Ночная хозяйка.

У одного из окошек процессия встала.

— Елистрат, Савва, — позвала Аглая, сунув голову внутрь. — Принимайте гостей.

Не дожидаясь ответа, полезла. Меня Варвара отправила вторым. Сама перемахнула, когда я уже озирался, стоя меж двух таких же лежаков, как у всех учениц. В этом мире правили симметризм, минимализм и практичная одинаковость. Зачем изобретать велосипед, если он есть и неплохо едет? Главное ведь не красота, а чтоб ехал.

Два сонных войника быстро приняли сидячее положение, руки спешно натягивали юбки. Доспехи и рубашки остались лежать сложенными на табуретах. Бойцы очень хотели спать, но их не спрашивали.

— Елистрат, это Чапа, — представила меня Аглая, сваливаясь под бок к одному. — Она ангел.

— Ух ты!

Вот так, им сказали — они поверили. Потому я до сих пор не разоблачен. Никому в голову не придет проверить или просто присмотреться. В мозг вложена картинка, закреплена, и даже заметив несоответствие, сознание будет сопротивляться до последнего. Да здравствует психология!

Чувствовалось, войники робели. Второй, который Савва, даже приподнялся специально для почтительного полуприседа. Варвара схватила его за руку и опрокинула назад на лежак.

— Перестань! Ангелов не видел?

— Не видел, — признался он. — А кто видел? Когда был последний?

Аглая поморщилась:

— Скучно. Давайте во что-нибудь сыграем.

— Я придумала! — Варвара достала что-то вроде платка, принялась вязать на глаза Савве. — В угадайку! Кого угадают, тот водит.

Временно ослепший Савва поднялся и растопырил руки. Все шарахнулись в стороны, включая меня. Комнатка таких размеров для пятерых не предназначалась, тем лучше было нашим веселушкам.

— Я тут! — по-детски взвизгивала Аглая, ныряя под могучую руку.

Варвара и я с Елистратом удирали молча. Главным было не оказаться рядом с Аглаей: она сразу толкала на водящего. Первой попалась Варвара. Не без помощи подруги. Тщательно ее ощупав, Савва удовлетворенно выдал:

— Варя.

Повязка на глазах сменила хозяина.

От Варвары уворачиваться было проще. Плохо, что Аглая не давала играть, постоянно подпихивая вперед. Оказавшись за спиной водящей, я облегченно вздохнул… и врезался в ее спину от резкого толчка сзади. Обрадованная Варвара обернулась, пытаясь схватить меня за что можно. Я отбил ее руки в стороны.

— Так не играю. Это не по правилам.

Варвара обиженно стянула повязку.

— Тогда играем в желайки, — объявила Аглая.

Встав лицом у двери, осведомилась:

— Готовы?

— Готовы! — ответила Варвара, указывая пальцем на меня.

— Этому — поцеловать меня в губы!

Лицо с горящими угольками глаз радостно обернулось… и скисло: увидело направление. Угольки потухли. Зажглись ночные звездочки гнева. Аглая недовольно выставила мордочку: ну, давай уже, что ли. Раз так получилось.

У нас эта игра называлась фанты. И еще: до этого момента я никогда в жизни не целовался. Имею в виду не маму с бабушкой.

Приблизившись, мои губы ткнулись в сухую алую твердь. Попытались втянуть, как делали все в телевизоре. Аглая ядовито отстранилась.

— Следующий! — Ее лицо снова смотрело в дверь. — Этого я отшлепаю, потому что у меня плохое настроение!

Варвара выбрала Елистрата. Войник покорно отвернулся к стене, пальцы приподняли юбку. Он нагнулся. Плюнув в ладонь, Аглая так залимонила войнику по заду, что звон пошел. Савва жадно наблюдал, радуясь, что досталось не ему. Варвара довольно смеялась. Привыкла к заскокам подружки.

Н-да уж. Фантазия у местных бедна, как только что купленный компьютер. Вот бы ей самой так припечатать. Глядишь, воображение и проснулось бы. Говорят, ремень хорошо помогает.

— Этому, — начала ночная хозяйка школы, вновь отвернувшись, — пронести меня на загривке через поле и обратно.

В момент оглашения рука Варвары дернулась, перепрыгивая с изначальной себя на стоявшего рядом Савву. Тот промолчал. Смолчал и я. Варвару жалко, еще сломается под такой лошадью. И всех жалко: Аглая, жаждавшая игр с кавалерами, окрысится и снова придумает гадость.