– Нет, только когда бессонница! – выкрикнула раздраженно Катя.

Здоровяк посмотрел на часы и кивнул головой:

– Похоже, что сегодня тот самый случай… Уже два часа ночи!

После чего повернулся к Кате и спокойно, по-будничному, сказал:

– Если узнаю, что врешь, убью.

– Легче на поворотах, парень! – рявкнул фальцетом Микки. – Не смей грозить моей девушке!

– Твоя мама – твоя девушка?! – ахнул громила и зажал ладонью рот, боясь подавиться от смеха. – Ты ловко устроился!

– Это твоя мама была раньше моей девушкой, а теперь Катюша моя девушка, понял?! – побагровел гнэльф.

Громила с минуту стоял молча, пытаясь разобраться в каких родственных отношениях он находится с этим наглым коротышкой. А когда разобрался – кинулся с ревом на гнэльфа. Микки, готовясь отбить атаку, выпустил из рук спасительную ткань перины, и его, как камень из пращи, швырнуло вверх: прямо головою в подбородок громилы. Это был всего лишь навсего легкий нокаут, но Кате показалось, что произошло убийство.

– Боже, ты его прикончил! – закричала она, увидев, как здоровяк, отлетев к дверям, ударился в стену и сполз по ней на пол, где и остался лежать недвижим.

– Он полез первым, – буркнул гнэльф, потирая шишку на затылке. – Где моя одежда? Надо сматываться, пока не нагрянули из милиции.

Катя и Микки начали поспешно одеваться. Пока они натягивали на себя одежду, громила пришел в чувство. Он медленно поднялся с пола и прислонился к стене, собираясь с мыслями и силами одновременно.

Вдруг дверь распахнулась, и в номер влетел Гейзеровский со своим револьвером в руке.

– Что здесь происходит? – спросил он Катю, поправляя левой рукой сбившийся набок парик.

– А, папаша пожаловал! – проговорил здоровяк, отталкиваясь от стены и подходя с тыла к профессору.

Аркадий Борисович хотел оглянуться, но не успел: мощный удар кулака громилы сразил его наповал.

– Даю вам две минуты, – сказал громила, обращаясь уже к испуганной Кате и гнэльфу. – Если не уберетесь из отеля, у вас начнутся неприятности.

Он повернулся и, нетвердо шагая, вышел из номера.

– Боже, теперь этот убил этого! – всхлипнула Катя и подбежала к Гейзеровскому, лежащему на ковре без каких-либо признаков жизни.

– Покойники не дерутся, – заметил Микки, приводя свою одежду в порядок. Он покосился на бездыханного профессора и добавил: – Где-то я уже видел это лицо… Но тот тип был без усов и лысоватый.

Катя схватила бокал и стала вливать шампанское в рот Гейзеровскому. Профессор закашлялся, но сделал несколько судорожных глотков.

– Пейте, пейте! – обрадовалась добрая девушка. – Вам станет лучше!

Когда Аркадий Борисович осушил почти весь бокал, Катя спохватилась: а из какого бокала она напоила раненого?!. Она посмотрела на столик возле кровати и поняла, что профессор «попробовал» шампанского со снотворным.

– Ну как? Он не приходит в чувство? – поинтересовался гнэльф. И напомнил: – Нам нужно сматываться.

– Кажется, это надолго, – прошептала Катя и подложила Гейзеровскому под голову подушку. – Идем, Мик, этому типу они ничего не сделают, а нас могут и шлепнуть.

– Вопрос спорный, но проверять не станем, – и Микки шмыгнул в открытую Катей дверь.

На следующий день после истории в отеле «Карамболь» Аркадий Борисович Гейзеровский приехал в клинику с большим опозданием. Ирочка Лапина, встретив его в лаборатории, поздоровалась и спросила:

– Как вы себя чувствуете, Аркадий Борисович? Вы не заболели?

– Нет, я здоров…

– Наверное, не выспались?

– Я бы так не сказал, скорее, напротив… – Желая прекратить неприятный ему разговор, Гейзеровский поинтересовался: – Анализы Глеба Кудашева в порядке?

– У него все отлично. Он уже начал проситься домой.

– Но сначала я должен проверить, все ли у него дома… – Аркадий Борисович постучал указательным пальцем себя по лбу. – Подготовьте нейрограф, и пусть больного привезут сюда.

– Вы хотите еще раз снять с его мозга информацию?

– Нет, только проверить и, может быть, ввести кое-какие коррективы.

– Глеб Кудашев здоровый человек! – повысила голос Ирочка.

– В клиниках не держат здоровых людей, – мягко отреагировал Гейзеровский. – Делайте, что я сказал, и не спорьте.