Я прошла немного дальше по коридору и попала в кухню. Комната была не большой и очень милой, слева от входа стоял кухонный гарнитур темно-шоколадного цвета, а справа стояли стеллажи от низа до верха заполненные баночками с приправами и ароматными специями, в центре стоял небольшой круглый стол, уже сервированный для чаепития.

– А где Лайм?
– спросила я, присаживаясь на один из стульев.

– Он в саду бегает.

Колин поставил на стол тарелочки с кексами и пирожными, и сам сел за стол.

Я подвинула расписную фарфоровую чашку с чаем к себе, приподняла ее и стала дуть, остужая горячий напиток.

– Ты не против чая с бергамотом и мелиссой?
– спросил парень, делая так же как и я.

– Нет, а что?

– Ничего. Я просто сделал тебе чай на свой вкус, и не спросил тебя.

– Не страшно, я не привередлива.

Я улыбнулась и только потянулась за кексом, как вспомнила, что пришла то не с пустыми руками.

– Колин, - мой голос прозвучал слишком резко, что он чуть не подавился чаем, который отпивал в настоящий момент из кружки, хорошо, что смог откашляться.

– Что?

– Я забыла в прихожей сладости.

Он сразу хмыкнул, а потом тихо засмеялся.

– Я схожу.

Парень встал и ушел, и вернулся через три секунды с коробочкой в руках.

– И что же там?

– Открывай - поерзала я на стуле, в ожидании.

– Интересно.

Он закусил губу и смотрел в коробку с иронией.

– Что там?

– Там - ничего.

Он показал мне совершенно пустую коробку. Как так? Куда они могли деться? Скорее всего, их съела мама, а я как дура не проверила коробку и пошла в гости с пустой. Как стыдно то.

– Прости. Вот я дура, - я закрыла глаза руками.

– Все в порядке.

Он оставил коробку и сел за стол.

– Ты как?
– Колин дотронулся до моего плеча, непривычно чувствовать его руки на себе.

– Стыдно - я убрала руки от лица и посмотрела на него.

– Брось. Бывает. Ты их наверно съела по дороге, когда шла ко мне, - он это сказал с таким серьезным видом, а затем взял и громко засмеялся.

– Может, хватит?
– он с меня смеялся, а я чувствовала себя еще глупее в тысячу раз.

– Ладно - ладно, я больше не буду.

Хорошо, что он тут же взял себя в руки и перестал глумиться надо мной. Меня немного отпустило, и я снова стала с ним болтать.

Так мы просидели немного, немало около трех часов. С ним было комфортно, да и собеседником он был интересным. Очень добрый парень, и волне заботливый, это я поняла после того как подавилась водой, а он весьма любезно постучал мне по спине. Колин рассказывал мне про свои планы на будущее. Он хотел закончить универ и помогать раскручивать бизнес отца в сфере недвижимости. Я лишь мило улыбалась и изредка кивала болванчиком, во всем соглашаясь с ним. Это были не мечты, это были осуществляемые планы, и он не собирался от них отступаться, и это было здорово. Парень спрашивал также, чем собираюсь заниматься я.

– Ну, так чем?
– Колин сделал небольшой глоток, и поставил чашку на расписное блюдце, звон от соприкосновения посуды раздался эхом в моей голове.

– Знаешь, я так и не решила, кем хочу быть. Ни одна профессия не может сравниться с профессией - быть человеком. Звучит, конечно, глупо, но если вдуматься. В этом есть смысл.

– И как ты этим собираешься зарабатывать себе на жизнь?

– Никак. Деньги не самое главное для меня. Главное всегда оставаться собой. Мне, кажется, что этот мир меня рушит. Этот жестокий мир рушит мой внутренний мир. Я это действительно чувствую, когда остаюсь наедине с собой. Там кроме руин, почти ничего не осталось, а еще там всегда холодно и дует почти ледяной, пронизывающий до костей ветер, но я никогда себя не обманывала. Думаю, это правильно доверять себе и быть немножко самоуверенной. Потому что однажды придется положиться только на себя, ни на родителей, ни на друзей, когда останешься совсем один. Ты всегда один.

Он сидел и молча слушал меня, внимая каждому слову, а я изредка улыбалась, потому что меня нисколько не стеснялась своих слов, и того, что показала ему свои эмоции. Рядом с ним было легко и просто.

– Но я знаю, что однажды найду себя, - мой мечтательный взгляд упорхнул в окно и коснулся воздушных молочно-белых облаков, - может, и лет мне тогда уже будет под семьдесят, и моим единственным увлечением будет разгонять соседских визжащих детишек со своего идеально ухоженного газона.

Сказала я так, но подумала совсем по-другому.

После всех душевных разговоров мы пошли в его детскую комнату. Она была детской, потому что все, что в ней было, кроме вещей, принадлежало семилетнему ребенку.

В центре комнаты возле дальней стены, стояла кровать. Она на удивление была по размерам даже для взрослых, но что меня привело в умиление, так это голубое пастельное белье с жирафами. Слева были стеллажи до отвала забитые, и уже давно забытые, игрушками. Справа стоял небольшой стол. Он был пустым, не считая серого ноутбука лежащего на его краю, а к столу был задвинут стул, который мне тут же отодвинули и предложили сесть.