— Неужели мы недооценили Петровича? — предположила Надя. Она сидела верхом на стуле, вся бледная, бездумно глядя перед собой, и, казалось, с трудом принуждала себя следить за ходом беседы. — Но я стопроцентно уверена — когда мы открывали тайник, его рядом не было!

— Да, Петрович в это время находился на озере, — подтвердил Василий. — И все-таки, как мне кажется, свое дело он сделал: отвлек наше внимание на себя.

— Обычный тактический маневр, — прогудел отец Александр, живописно полулежавший на тахте. — Еще Михайла Илларионыч после Бородинской битвы… Впрочем, это к делу не относится.

— Вот именно, Александр Иваныч, тактический маневр, — согласился Дубов. — Пока мы все силы тратили на то, чтобы придумать, как нам хоть на недолго избавиться от Петровича, кто-то другой, очень опытный и изощренный, незаметно следил за нашими поисками.

— Так что же, получается, Петрович был подсадной уткой? — загоготал отец Александр.

— Нет-нет, Петрович был тем, кем он был — личным посланником Путяты и рачительным блюстителем государственной выгоды, — объяснил Дубов. — Не сомневаюсь, что он до конца дней будет вспоминать, как следил за нами и не дал присвоить чужое добро. Другое дело, что при всем этом присутствовал еще кто-то, кто наблюдал и за нами, и за Петровчем, и за Каширским с Глухаревой.

— И еще за доном Альфонсо, — добавила Чаликова. — И зачем только мы впутали его в свои дела? Человек мирно себе путешествовал, никого не трогал… Погодите, как там сказал этот Лаврентий Палыч — с ним поступили по справедливости? Судя по их представлениям о справедливости, дон Альфонсо теперь либо мертв, либо томится в застенках.

— Не волнуйся, он жив и на свободе, — проговорил доселе молчавший Чумичка.

— Ты уверен? — обернулась к нему Надя.

— Раз говорю, значит, знаю точно, — ответил колдун. — Ему пришлось несладко, но теперь все невзгоды позади.

— Хорошо, коли так, — облегченно вздохнул Дубов. — Однако нам не мешает подумать о своей собственной безопасности.

— Вася, вы считаете?.. — не договорила Чаликова.

— Я уверен, что живыми нас отсюда не выпустят. Иными словами, тоже поступят «по справедливости». Полагаю, не нужно объяснять, почему? — Василий остановился и оглядел друзей.

Так как все молчали (очевидно, в знак согласия), детектив продолжал:

— Я так думаю, что «по справедливости» нам заплатят завтра. А будет ли это несчастный случай на охоте, или мы просто исчезнем безо всяких следов — тут уж, так сказать, дело техники.

— Ну и что вы предлагаете? — тихо спросила Чаликова.

— Ответ очевиден — уходить сегодня.

Эти слова Дубов произнес с некоторой заминкой. Давно изучившая его характер и привычки, Надя почувствовала, что у Василия есть что-то еще на уме.

— Полностью вас поддерживаю, Василий Николаич, — пробасил отец Александр. — Иногда разумно вовремя отступить! Помнится, еще Михал Богданыч в двенадцатом году…

— Как же, так нам и дадут вовремя отступить, — с горечью усмехнулась Надежда. — Если то, что вы говорите о завтрашней охоте, действительно так, то из города нас просто не выпустят.

— На этот счет не беспокойтесь, — заверил Чумичка. — Я вам помогу уйти так, что никто и не заметит!

— Спасибо, Чумичка, — с искренним чувством промолвила Надя. — Ты столько раз нас выручал, выручи и в последний раз!

— В предпоследний, — уточнил отец Александр. — Знаете, тут неувязочка вышла. Я уж настрополился нынче вместе с вами идти, да честной отец Иоиль, что меня подменить согласился, он сегодня чем-то другим занят и вечернюю службу провести не сможет. Так что я, пожалуй, еще на денек задержусь. И уж буду тебя, друг Чумичка, просить, чтобы ты и меня так же само транспортировал, без лишний огласки.

— Сделаем, — пообещал Чумичка.

— А к вам у меня такая просьбица… — оборотился священник к Дубову и Чаликовой, но тут раздался стук в дверь, и на пороге появились хозяин дома господин Рыжий вместе с доктором Серапионычем.

— Могу сообщить новость — ваш, Наденька, протеже боярин Андрей уже отпущен из темницы и препровожден под домашний арест, — сообщил Рыжий.

— Хоть одна польза от наших стараний, — удовлетворенно заметил доктор.

— Ну а как там почтеннейшая княгиня Длиннорукая? — спросил Дубов. — Надеюсь, случай не очень тяжелый?

— Случай средней тяжести, но лечению поддается, — заверил Серапионыч. — Несколько дней усиленной терапии, и все будет в порядке.

— Очень рад, что с Евдокией Даниловной ничего страшного, — сказал Рыжий. — Ну ладно, оставлю вас, но к ужину жду непременно — и вас, батюшка, и тебя, Чумичка.

— Да, так вот, я не успел договорить, — продолжал отец Александр, когда дверь за хозяином закрылась. — Мне тут поступили прозрачные намеки, что и со мною тоже того… по справедливости поступить хотят. Уж не знаю кто, а видно, что ребята крутые — им человека загубить, что раз плюнуть. Ну я-то ладно, я уж свое отжил, а за Васятку боязно. В общем, просьба такая: когда пойдете, то возьмите его с собой.