Оказавшись в спальне, Ливилла сразу же подошла к ложу Друза. Его постель пахла рвотой. Лицо, лоб, руки тряслись, по щекам стекал пот. Увидав мужа в таком ужасном состоянии, Ливилла не сумела сдержать подступившие слёзы. Громко рыдая, она опустилась на колени у его изголовья.

— Друз, — застонала она. — Любовь моя...

— Я болен... Мне дурно, — отозвался Друз. — Вчера я чувствовал себя прекрасно, но сегодня меня сразил недуг. Я бы предположил, что меня отравили, если бы не Лигд, который пробовал угощения. С Лигдом всё в порядке. А я умираю. Мне суждено разделить участь Германика, моего друга.

Охватив руками шею мужа, Ливилла склонила голову на его обнажённую грудь, мокрую от выступившего пота. Спальные рабы, обступив ложе, в страхе смотрели на своего господина.

— Мы послали слугу за лекарем, — робко сказал один из них.

— Да, это правильно, — печально сказала Ливилла. — Быть может, он сумеет вылечить тебя, Друз.

— Нет, — прошептал Друз, глядя в потолок. — Вряд ли. Я испытываю такие муки, которые не способны облегчить лекари.

Запустив пальцы в золотистые кудри Ливиллы, Друз нежно погладил их.

— Если бы ты только знала, как много значишь для меня. Всю свою недолгую жизнь я любил лишь тебя, хотя владел разными женщинами. В этом мы с отцом похожи.

— И я любила тебя, — глухо произнесла Ливилла. Впервые она ощущала такие глубокие душевные муки. Прежде она не представляла, что душа человека способна испытывать почти физическую боль.

В спальню вошёл прибывший лекарь. Он сразу же осмотрел Друза и нахмурился.

— Не думаю, что вас сразил недуг, господин, — сказал он.

— Тогда что же со мной случилось?

— Боюсь, что вы приняли яд.

Вскрикнув, Ливилла закрыла лицо руками.

— Яд? Невозможно, — уверенно произнёс Друз. — Всю мою пищу пробуют слуги.

— Тем не менее ваша болезнь напоминает отравление, — возразил лекарь.

— Вы можете приготовить противоядие?

— Увы, чтобы приготовить противоядие, нужно знать, каким именно ядом вы отравлены.

Печально вздохнув, Друз крепко зажмурился. Его лицо было бледно, под глазами залегли тени, на губах застыла корка.

— В таком случае я обречён, — прошептал он, ощутив новый прилив боли к животу. В кишках бурлило.

Лекарь склонил голову. Он был не в состоянии облегчить муки Друза, наследника престола, единственного сына кесаря.

Завыв, Ливилла опустилась на пол и вцепилась себе в волосы. К ней бросилось двое рабов, пытаясь её утешить. Громкие рыдания эхом отразились от стен.

— Идите к моему отцу, — пробормотал Друз. — Пусть он узнает о том, как людское коварство погубило меня.

Один из рабов поторопился исполнить его приказ. Второй обнимал Ливиллу, прижимая её к груди.

Отвесив поклон, лекарь смущённо удалился. В сложившейся ситуации он был бессилен.

— Друз! — простонала Ливилла и, оттолкнув раба, подбежала к мужу. — Друз. Мне так больно... так больно...

Он грустно улыбнулся и погладил её по щеке:

— Не разрывай мне сердце отчаянием, Ливилла. Будь счастлива.

Упав на постель, она вновь обняла Друза за шею, но он, отстранив её, устремил взор к окну.

— Происки врагов. Вот что губит самых знатных сынов Отечества, — молвил он. — Никто никогда не узнает, кто отравил Друза. Ибо за преступлением мог стоять любой человек, которому я доверяю.

Обессилев от дурноты, Друз откинул голову. Он жаждал встретиться с Тиберием. Свои силы он берег для их предстоящей беседы.

Но Тиберий пришёл в его дом лишь вечером. Днём кесарь находился в курии Сената, и раб Друза прождал его несколько часов в вестибюле, чтобы передать новости о недуге сына. Узнав об этом, Тиберий сразу же из Сената отправился к Друзу и, не позволив никому, даже Сеяну, идти за собой, проследовал в спальню сына.

Молодой человек, тяжело дыша, с трудом повернул к дверям голову. По его бледному лицу стекал топ. Рабы при виде кесаря склонились в поклонах, торопливо закрывая таз с рвотой. Не обращая на них внимания, Тиберий подошёл к постели и холодно взглянул на Ливиллу, которая лежала рядом с мужем.

— Покинь нас.

Не смея прекословить, Ливилла торопливо встала и, всхлипывая, бегом оставила комнату.

Опустившись у изголовья, Тиберий тяжело вздохнул.

— Зло совершено, сын мой, — сказал он. Никто не в силах был уберечь тебя от судьбы. Но почему? Гнев богов? Вряд ли, ведь их не существует.

— Ты зря недооцениваешь богов, — глухо возразил Друз. — В их могуществе не приходится сомневаться.

— У меня в жизни было много случаев, которые показали мне, что богов нет, — ответил Тиберий. — Увы, но я не желаю тешить себя иллюзиями на их счёт.