— Я — глава римских вигилов... — начал было визитёр.

Тиберий прервал его:

— Макрон, я хорошо знаю, кто вы. Отныне вам предстоит служба у меня в свите. Думаю, я смогу вам доверять, если Сеян доверяет.

— На самом деле мы с Сеяном почти не знакомы. Но многие полководцы с радостью поручились бы за меня и подтвердили, что я жажду стать вам полезен, — ответил Макрон.

— Вот как! — печально произнёс Тиберий и посмотрел ему в глаза. — Постарайтесь в будущем убедить меня в своей надёжности. Полагаю, у вас будут шансы доказать мне свою верность. Вы приняты ко мне на службу. Теперь расскажите, что нового происходит в Риме?

— Как обычно, государь, у нас много дел, связанных с хозяйственными вопросами, и этим занимаются сенаторы. Жизнь течёт своим чередом.

— Люди негодуют из-за моего отсутствия?

— О, нет. Сначала они высказывали неодобрение, но потом смирились.

— И никто не насмехается над моими опасениями?

— Никто. А если кто-то и насмехался, мои вигилы их арестовали.

Вновь отвернувшись к окну, Тиберий сдвинул брови.

— Сеян до сих пор не нашёл виновников убийства Друза? — спросил он угрюмо.

— Нет, государь.

— Чем же он занимается, кроме того, что принимает послов из соседних царств и тратит деньги из моей казны?! — впервые в голосе Тиберия прозвучало раздражение, когда он заговорил о Сеяне.

Вебуллен, который присутствовал при этом, удивлённо взглянул на него.

— Он переехал в ваш дворец, что очень не нравится Ливии, — сказал Макрон. — И живя на широкую ногу, ведёт себя так, словно вы уже провозгласили его своим преемником.

— Его? Преемником? — презрительно усмехнулся Тиберий. — Мне никогда не приходила в голову мысль, что Сеян достоин стать моим преемником! От него был прок, когда он верно служил мне в должности претора. Он солдат. Я всегда относился к нему лишь как к одному из наиболее преданных мне командиров. Но о передаче ему власти по наследству я не помышлял. У меня был Друз. Сын. Наследник. Теперь его нет. Трудно сказать, кого из родственников я изберу, когда придёт время объявить преемника. Но Сеян мне чужд по крови. Ему не быть кесарем! Пусть лучше занимается хозяйственными вопросами. Мне придётся написать ему послание в Рим и напомнить о его обязанностях, в которые отнюдь не входит жизнь в моём дворце и бессмысленные надежды на престол.

Слушая его, Вебуллен чувствовал огромную радость. Иногда толстяк-советник боялся, что Тиберий попадёт под влияние Сеяна и действительно передаст тому власть. Но этого не случилось. В очередной раз Тиберий поступал как мудрый и справедливый человек.

— Я восхищен вашей твёрдостью, государь, — сказал Макрон, который разделял мнение Вебуллена. — Ведь Сеян на самом деле всего лишь солдат, отличившийся на службе. Возможно, что и я когда-нибудь смогу сделать у вас при дворе хорошую карьеру.

— Как только у тебя появится шанс её сделать, я непременно его тебе предоставлю, — сдержанно улыбнулся Тиберий, — ему понравился открытый, честный и прямолинейный Макрон. Такие люди всегда располагали его к себе.

Отпустив Вебуллена и командира вигилов, он, всё ещё негодуя из-за поведения Сеяна, сел к столу и составил послание. Оно было написано в очень жёсткой манере и должно было поставить претора на место. В конце концов, ведь это благодаря Тиберию Сеян правил в Риме. И от желания Тиберия зависело, сколько продлится его власть.

Но кесарь не предугадал главного — Сеян не собирался так легко отказываться от всего, к чему шёл долгие годы.

В лучах заката к южному берегу острова Капри подошла большая рыбацкая лодка. Солдаты немедленно отправились ей навстречу в небольшой галере, желая узнать, кто и по какому поводу хочет причалить к нынешней резиденции римского владыки.

Оказалось, что это рыбак-неаполитанец, согласившийся за плату подвезти к острову двух персов-актёров. По словам актёров, они ехали навестить сестру Эварну — любовницу кесаря.

Сначала стражники отказывались верить словам персов, но когда те предложили вместе отправиться к Эварне и спросить у неё, правду ли они говорят, решено было именно так и поступить. Если персы лгут, их можно будет крепко поколотить в качестве развлечения. Но если актёры на самом деле приходятся Эварне братьями, то стражники совершат благое дело и, возможно даже, получат одобрение кесаря.

Эварна неторопливо шла по дорожке, вьющейся вдоль крутого склона, к вилле Юпитера, когда её издали окликнул по имени старший из актёров. Его голос был ей до боли знаком. Даже спустя много лет со дня разлуки она узнала Аристарха.

Шагая рядом с Дионисием, в окружении солдат Тиберия, высокий загорелый эфесянин широко улыбался сестре. В его чёрных глазах сияла искренняя радость. Вдоль его плеч, как и прежде, струились кудри волос, но время поселило в них седину.

Дионисий тоже почти не изменился, лишь возмужал и отпустил короткую бороду, как у Аристарха. Он простирал к сестре руки, желая заключить её в объятия.

— О, боги! О, Артемида Эфесская! — воскликнул Аристарх. — Наша сестра превратилась в истинную жену владыки мира, а мы остались недостойными простолюдинами. Но разве я огорчён? Нет! Я счастлив!