— Кто здесь? — спросил Дмитрий и, увидев Александра, застыл на пороге с открытым ртом.

Казалось, целую вечность они молча изучали друг друга, будто стараясь запомнить и оценить степень своей схожести и своего различия.

— Митяй!? — срывающимся голосом произнёс Антонов, поставив на пол саквояж с вещами. — Брательник мой.

— Ш-шура? — неуверенно произнёс Дмитрий, пытаясь воскресить в памяти засевшие в его мозгу десять лет назад родные черты лица старшего брата, бывшего кумиром его юности. — Неужто это ты вернулся?

— А то кто же? Я.

Они бросились друг другу в объятья, расцеловались и долго-долго похлопывали друг друга по спине. Отстранялись, смотрели друг на друга, затем снова обнимались. Антонов даже не думал прежде, что так обрадуется родному человеку.

Утро 25 октября (7 ноября по новому стилю) внешне ничем не отличалось от предыдущих дней. Этим хмурым утром Петроград продолжал жить своей обычной жизнью. Работали фабрики, магазины и рестораны, по городу спокойно ездили ярко освещённые трамваи, давали представления театры, шли уроки в гимназиях и школах, наряженная публика гуляла по Невскому и другим проспектам, толпилась возле электрических вывесок синематографов. Во всём городе было тихо. События бурлили только в Зимнем и Таврическом дворцах, в Генштабе и Смольном институте.

К десяти часам утра в штаб Петроградского военного округа был вызван адъютант управления заведующего автомобильной частью округа прапорщик Борис Книрш. Когда прапорщик вошёл в кабинет начальника штаба генерала Багратуни и представился, к нему обратился полковник Полковников:

— Господин прапорщик, я приказываю вам срочно достать два автомобиля, необходимые для министра-председателя господина Керенского, который должен ехать встречать подходящие к Тосно верные Временному правительству войска.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — вытянулся в струнку Книрш.

Впрочем, не так легко было выполнить это приказание. При штабе не осталось ни одной машины: одни уехали, другие были испорчены. Книрш пытался дозвониться до заведующего авточастью округа Подгурского, но адъютант полковника сообщил прапорщику, что его превосходительство только что лёг спать и не велел никому его беспокоить. Даже ссылки на приказ главнокомандующего округом Полковникова не помогли.

Прапорщику ничего не оставалось делать, как вернуться в штаб и доложить обо всём Полковникову. Тот вскипел.

— Я категорически требую исполнения приказания во что бы то ни стало, прапорщик!

— Вы рискуете своей карьерой, — поддержал Полковникова генерал Багратуни.

Присутствовавший в кабинете генерал-квартирмейстер подполковник Пораделов удивлённо воскликнул:

— Где Подгурский? Я его не узнаю, до чего он бездеятелен.

— Я не смог до него дозвониться, господин подполковник, — ответил Книрш.

— Послушайте, господа! Быть может, удастся достать машину в английском посольстве, — начал рассуждать вслух Полковников. — Или в каком-нибудь другом.

— Вы правы, Георгий Петрович. Это действительно выход, — согласился Пораделов. — Прапорщик, берите моего адъютанта прапорщика Соболева и займитесь поисками автомобилей.

— Слушаюсь! — щёлкнул каблуками Книрш и покинул кабинет.

Оба прапорщика вышли на улицу и решили, что вместо того, чтобы ехать на Французскую набережную в британское посольство, проще и быстрее пройти по Морской улице в итальянское посольство. В итоге же два автомобиля были найдены в американском посольстве — "Рено", и "Пирс Арроу" — у присяжного поверенного Сидамона Эристова, знакомого Книрша. Задание было выполнено, и прапорщики вернулись в штаб. Книрш отправился докладывать об этом Полковникову.

На капоте "Рено" трепыхался на ветру американский звёздно-полосатый флаг, шофёром был финн. Автомобиль долго стоял у главного подъезда штаба. В ожидании дальнейших распоряжений Книрш, покуривая, прохаживался вдоль машины. Через полчаса к нему вышел, наконец, одетый в форму морского офицера один из адъютантов Керенского Кованько и негромко произнёс:

— Поезжайте вслед за той машиной, которая сейчас выедет из ворот.

Кованько тут же побежал к воротам штаба, находящимся за углом и едва ли не на ходу вскочил в автомобиль с открытым верхом фирмы "Пирс Арроу". Прапорщик быстро взглянул в салон и заметил, что на заднем сиденье "Арроу" находились Керенский и генерал Козьмин, а кроме них были ещё два адъютанта Керенского — тот самый Кованько и поручик Виннер.

— Трогай! — крикнул Книрш шофёру-финну, но в последний момент к "Рено" подошёл прапорщик Брезе, адъютант Козьмина.

— Мне приказано составить вам компанию, прапорщик, — козырнул Брезе.

— Превосходно! — кивнул Книрш. — Может быть тогда вам ещё и сказали, куда нам ехать?

Брезе только пожал плечами.

— Ну, тогда пропустим вперёд машину главнокомандующего.

Они стали крутиться по Дворцовой площади на виду у немногочисленных прохожих, давая возможность машине Керенского проехать вперёд. Но на "Арроу" не торопились обгонять "Рено". Лишь спустя минуту Книрш понял, что на другом автомобиле желают, чтобы прапорщик возглавил мини-колонну. Но откуда он мог знать направление? И тогда Керенский приказал своему шофёру трогать в сторону арки, а там пропустить вперёд вторую машину. Книрш облегчённо выдохнул и кивнул водителю. Миновав Мариинский дворец, Книрш повернулся к Брезе: