— Хорошо бы второй раз был более удачным, чем первый. Две дочери у меня уже есть. Вам следует сильно постараться. — Генрих внимательно посмотрел на Анну, старательно выдавливавшую из себя довольную улыбку. — Вам очень хорошо удаётся сам процесс зачатия. Но вот дальнейшее, — он усмехнулся. — Ваша вина в том или не ваша, меня не интересует. Я жду сына. Иначе ваша дочь будет считаться такой же незаконнорождённой, как и дочь Екатерины.

За Генрихом громко захлопнулась дверь. Анна лежала в постели, не в силах пошевелиться, и смотрела в потолок.

«Убрать с дороги Екатерину не помешает, — вернулась в сознание подлая мыслишка, — сначала Екатерину, а потом и её дочь...» Спальню снова начали наполнять люди. Одна из фрейлин принесла воду и начала осторожно вытирать истерзанное тело королевы. Вскоре принесли и малышку Бэт. Та тихонько посапывала, накормленная досыта кормилицей. Лина с неприязнью посмотрела на дочь, которую положили возле неё на подушку.

— Ты должна была быть мальчиком, — тихонько пробормотала королева, — теперь из-за тебя придётся мучиться опять.

Бэт спала. Ей было тепло и уютно рядом с матерью, от которой исходила странная смесь запахов молока и крови. Ещё Анна пахла мужчиной. И Елизавета знала точно — это запах её отца.

Анна отвернулась от дочери. Маленький комочек в белоснежном чепце и таком же длинном белоснежном платье беззащитно пристроился рядом с её головой.

— Ну почему же ты не мальчик?! — едва не плача повторила Анна. — Я ведь могла бы так тебя любить...

Известие о том, что новоявленная английская королева родила девочку, застало Фредерико в Париже. Франциск в кои-то веки находился в Лувре, а с ним и граф де Вилар со своей немногочисленной свитой. Кочующий с места на место французский король на некоторое время осел в столице. Но Лувр нагонял на Фредерико тоску. Тёмное средневековое здание с длинными коридорами, тускло освещаемыми факелами, узкие окна, полупустые комнаты не шли ни в какое сравнение с теми дворцами, в которых бывал в Англии испанец. Он упорно не желал вспоминать последние месяцы, которые провёл с королевой Екатериной в Энфилде и Ампхиле — замках, далёких от совершенства, — и стоял на своём.

Конечно, то, что строил уже сам Франциск, выглядело намного великолепнее: отдельные замки на Луаре, начавшаяся возводиться пристройка к Лувру, а также перестроенный замок в Фонтенбло впечатляли своим размахом и величием...

Новость принесла Фредерико Матильда, которая при первой же возможности бегала к нему на свидания.

— Английская королева разочаровала Генриха и подарила ему дочь, — запыхавшись от быстрой ходьбы, доложила она ему. — Сегодня утром прибыл гонец из Лондона и принёс эту радостную новость!

— Отчего же она радостная? — опешил Фредерико, знавший, как сильно желал Генрих получить наследника.

— Она радостная для всех, — улыбнулась Матильда, — кроме английского короля. Стоило ли разводиться с одной королевой, которая не могла родить ему сына, чтобы жениться на точно такой же?

— Для меня вообще существует лишь одна королева — Екатерина, моя госпожа, — нахмурился испанец. — А я всё никак не могу выполнить её поручение и передать письмо испанскому императору.

Матильда покачала головой:

— Опять ты за старое. Это письмо уже не поможет. И потом, если бы хотел, то ты давно бы был в Испании. Или французская королева тебе дала недостаточно денег? А я давно бы прочитала письмо. Если оно действительно по-прежнему важное, то надо покинуть графа и скакать к морю.

— Эх, ты права! Прочтём письмо. Но удрать от де Вилара не так просто. Он постоянно держит меня при себе, даёт всё новые и новые задания, которые может выполнить любой другой человек, или попросту сидит и болтает со мной по-французски. Говорит, нам обоим это полезно, потому что мы оба делаем ошибки в языке. Ему, видишь ли, стыдно будет предстать перед Франциском. А французский король не спешит встречаться с графом. Ему не до того: сплошные переезды, охота... Но мы следуем за королём, будто телега, которую тащит против её воли сильная лошадь.

— Не ворчи! — Матильда ткнула парня в бок. — Лучше неси письмо. Где там ты его прячешь?

— Да вот оно, — Фредерико вынул письмо английской королевы из-за пазухи, — я его постоянно ношу с собой, — он развернул помятый листок бумаги.

Фрейлина заглянула ему через плечо:

— О, ничего не понимаю! На каком языке оно написано?

— На испанском! — гордо ответил Фредерико, любуясь на знакомые с детства слова. — Оказывается, я соскучился по родной речи, — он начал пробегать глазами по наспех написанным строчкам.