Прибежала девочка Уля:

– Няня! Няня! Смотри, здесь тетя лежит!

Увидев окровавленное тело, старуха кулем осела на землю и сиплым голосом завопила:

– Уби-и-или! Люди добрые! Человека убили!

Зося будто нехотя взглянула на нее, потом закатила глаза и обмякла.

Расстояние от автомобиля до подъезда – всего несколько метров. Солнце спряталось, но тяжелая, липкая духота висела в воздухе, льнула к телу и превращала жизнь в сущий кошмар. Взглянув на небо, Надежда сняла очки. В такую жару всякое существо стремилось в прохладу, и жизнь сводилась к перебежкам от одного кондиционера к другому.

«Дождь был бы кстати», – подумала она, поднялась на крыльцо и дернула за дверную ручку. Та не поддалась. Надежда вдавила перламутровую кнопку звонка. Ожидая, пока откроют, взглянула на металлическую табличку с надписью «Ателье Надежды Раух» и тут же решила:

– Невыразительно, нужно сменить.

Дверь отворилась. Открывший ее охранник посторонился:

– Здравствуйте, Надежда Алексеевна. Вы сегодня раньше обычного.

– Здравствуйте. – Она прошла внутрь помещения. – Ираида Самсоновна здесь?

– Уже больше часа…

– Надя! – По лестнице навстречу ей спускалась высокая интеллигентная женщина лет шестидесяти. – Идем к тебе в кабинет!

Они прошли через большую гостиную, поднялись по узкой изящной лестнице с витыми перилами и зашагали по коридору. Остановившись у двери, Надежда спросила:

– Что случилось, мама?

– Будь моя воля, давным-давно уволила бы твоего кутюрье. – Слово «кутюрье» в ее устах прозвучало насмешливо, почти издевательски.

Надежда отомкнула замок, пропустила Ираиду Самсоновну, вошла следом и прикрыла за собой дверь.

– Толком расскажи. – Она поставила сумочку на стол и опустилась в глубокое кожаное кресло. Оглядев статную фигуру матери, отметила, что та хорошо выглядит и светло-голубой костюм ей к лицу.

Когда-то Ираида Самсоновна работала манекенщицей. В ателье висели ее фотографии из модных журналов, на которых она была еще молодой. Теперь Ираида Самсоновна помогала дочери, хозяйке ателье, дизайнеру и центру этой маленькой швейной вселенной. Благодаря им обеим помещение в два этажа, являвшееся частью старинного дома, приобрело очарование, под воздействием которого рождалось абсолютное доверие к портновскому мастерству.

Особую власть над клиентами имела витрина с натуральными именными тканями, производившими впечатление раритетной экспозиции. Устойчивая зависимость возникала у искушенных дам с первого взгляда. От заказчицы здесь требовалось только желание сшить красивую вещь. Остальное на себя брала Надежда Раух. Она не знала поражений, даже в случаях, когда дамские грезы существенно расходились с внешними возможностями.

К тому же хозяйка ателье была прекрасно информирована обо всем, что происходит в мире моды – дважды в год бывала на престижных показах в Милане, сама выбирала итальянские ткани и образцы от кутюр, по которым училась вместе со своими мастерами. Придирчиво разбирая каждую деталь, она радовалась новым знаниям. Радовалась, и когда находила огрехи. Тогда она с гордостью обращалась к своим закройщикам:

– Видите? Мы то же самое делаем лучше!

Надежда Раух жила интересами своего ателье. Это знали все, как и то, что попасть туда с улицы невозможно. Однако, попав к Раух по высочайшей рекомендации и получив готовый наряд, заказчица понимала, что и в родном отечестве есть свои «Страдивариусы».

Сегодняшним утром Надежде позвонила мать и, не объясняя причины, потребовала срочно приехать. Сама она уже была на работе.

– Объясни, наконец, что стряслось? – повторила Надежда.

– Этот твой «кутюрье» запорол брючный костюм Ирины Ивановны.

– Рыбниковой? Из партии «Возрождение демократии»?

– У нее сегодня примерка, – сказала Ираида Самсоновна.

Надежда встала с кресла, потянулась к сумочке, достала пачку сигарет и подошла к окну. Прикурив, откинула голову, чтобы дым от сигареты не ел глаза, и, наконец, спросила:

– Что именно запороли?

– Надя, прошу тебя, не кури…

– Мама, прошу тебя, не сейчас!

– Брюки окоротили, – виноватым голосом сообщила Ираида Самсоновна.

– На сколько?

– На пять сантиметров.

– Кто это сделал?

– Портная.

Надежда обернулась и с укоризной взглянула на мать:

– Фамилия у портной есть?

– Федорова.

– Как же так? Светлана Григорьевна – опытная швея.

– Дело не в ней, а в твоем «кутюрье».

– Соколов – превосходный закройщик. В чем его вина?

– Неправильно отметил длину. Будь моя воля, давным-давно бы его уволила…

– Ты уже говорила. Что будем делать?

– Не знаю. – Ираида Самсоновна подошла к дочери и протянула руку: – Дай и мне сигарету.