– Прости, Господь ты мой Бог, но я решила, что от тебя инициативы ждать бесполезно. – Протискиваясь за стульями Хёны и Джинни, Дохи лезла к своему. Ханбин с полминуты стоял, с трудом держа рот закрытым. Прочитав внутри себя какую-то мантру, судя по его виду, он приказал себе не выходить из состояния вечной легкомысленной радости и посмотрел на обнаглевшую студентку, облапавшую его царскую персону.

– Дохи… или как там тебя, по-моему, я объяснил, что ты не в тех обстоятельствах, не в том состоянии, не в том теле и не в той жизни, чтобы называть меня как-либо, кроме Ханбина.

– А я, по-моему, сейчас тонко намекнула, что нам следует как-то двигаться к взаимопониманию.

– Не смей меня больше трогать, хорошо? – с натянутой любезностью попросил он.

– Боже, ты обиделся что ли? – Дохи положила булочку в салфетке рядом с тетрадкой и сложила ладони извиняющимся жестом. – Ну, хочешь, потрогай меня тоже, и будем квиты.

– В том-то и дело, что не хочу, - расплылся БиАй, глядя ей в глаза.

– Но с этим-то уж точно пора что-то делать, - опустила она руки, после чего уперла их в бока. – Ты создавал впечатление более легковозбудимого мужчины.

– Ничего не попишешь! – развел руками Ханбин. – Как говорится, нашла коса на камень. Зверей же я не трахаю, что ты сейчас от меня хочешь? – Стукнув по столу, поднялась Джинни и, посмотрев БиАю в лицо, прорычала:

– Я хочу! Я хочу, чтобы ты извинился перед Хёной и вы оба свалили отсюда немедленно! – Ханбин, впервые не удержавшись, бросил взгляд на ту, которая была упомянута и, спохватившись, быстрее отвел его обратно. Прозвенел звонок. Издав неопределенный фыркающий звук, БиАй развернулся и пошёл прочь. Бобби, застыв на секунду, немым мучительным взором окатил Джинни и, крутанувшись на пятках, исчез вслед за другом.

– Зря ты это начала… про извинения, - бледно промолвила Хёна, брошенная в холодный пот одним взором БиАя.

– Да пошли они! – Джинни села и, подтянув к себе тетрадь, увидела, что под ней что-то лежит. Подняв её, девушка увидела свой плеер. Умудрившись не ахнуть, она схватила его и быстрее полезла включать и смотреть, не стерто ли в нем что-то. Не слыша преподавателя, Джинни крутила дорожку аудиозаписей, и не видела никаких изменений. Ничего не удалено, не переназвано, не спутано. Бобби приходил, чтобы вернуть его? Когда он только успел подложить плеер под тетрадь… она уже сама забыла о своём музыкальном хранителе! Неужели Чживон не использовал это для какой-нибудь низости, гадости? Он просто попалил её музыкальные вкусы и всё? Но зачем? Джинни долистала до конца и замерла. Была записана ещё одна композиция, которой у неё не было. Она посмотрела на количество композиций. Точно она не помнила, но вроде бы да, было одной меньше. Вот этой. «Craig David» - гласила надпись в колонке исполнителя. Покосившись на преподавателя, Джинни воткнула один наушник в правое ухо, закрыв его волосами, и нажала плэй, в глубине души рассчитывая подскочить от какой-нибудь пугалки или отвратительного скрежета. Но заиграла мелодия. А потом запел и сам Крэйг: «Я никогда не думал, что влюблюсь, но всё выросло из простого увлечения. Посмотри, что со мной сделалось без тебя, когда ты ушла и сказала, что с тебя довольно…». На некоторое время Джинни отключилась от происходящего. Она не в совершенстве знала английский, но знала его достаточно, чтобы понимать этот незамысловатый текст. «Я не усну, пока тебя не будет рядом, пока этот дом не будет таким, как прежде. Кажется, у меня бессонница…». Insomnia… insomnia... пел певец. Руки Джинни задрожали и она выключила всё, нажав на стоп. Вытащив наушник, она смотала быстренько провода и убрала всё в карман пиджака. Бобби вырос в Америке и знал английский в совершенстве. Он знал, какой текст подсунул ей. Что это за шутки? Бессонница. О чем он? Какая к черту влюбленность? Он допекает её, чтобы поиздеваться, чтобы обмануть и бросить, как это делает БиАй. По-другому быть не может. Джинни взяла ручку, но записывать что-либо была не в состоянии. Ей хотелось чего-то одного: либо забыть навсегда только что до середины дослушанную песню, либо включить её и крутить, пока она не отстанет от неё. Но впереди было ещё две пары…

Джинни посчитала в результате, что слушать записанную ей на плеер композицию – это измена Юнги, потому что песня возникла там от Бобби. Она удалила её, прежде чем пойти на свидание со своим молодым человеком и провела замечательный вечер, сумев отвлечься от произошедшего в университете. Оно не стоило того, чтобы о нем говорить, хотя Шуга сам спросил, не приставал ли к ней опять кто? Джинни помотала головой, искренне надеясь, что теперь, когда ей вернули её вещь, их с Чживоном больше ничего не сведёт друг с другом. Провоженная до квартиры, девушка затащила Юнги к ним в гости и они допоздна пили чай и болтали. Ей не хотелось отпускать его, но к двенадцати зашла мать и велела расходиться, поскольку Джинни завтра нужно было на учебу, будь она неладна! Когда Шуга ушел, девушка завалилась на кровать, раздевшись. Сон не шёл. И она, на свою беду, знала почему. Ей нужно было послушать Крэйга Дэвида. Будь неладен и он тоже! Набрав поиск песен в телефоне, Джинни наткнулась на нужную и, потихоньку включив её, нажала «повторять», после чего благополучно заснула под «Бессонницу».

* * *

На следующий день Бобби в университете не было. Джинни не искала его и не собиралась интересоваться, есть ли он, но его отсутствие нельзя было не заметить. Во-первых, к ней больше никто не приставал. Во-вторых, в кругу БиАя, который ярким пятном, бельмом на глазу университета передвигался по коридорам, Бобби точно не было. Что бы с ним могло случиться? Опять отчислили? Поймав себя на мысли о том, что гадает, не случилось ли чего с Чживоном, Джинни дала себе ментального пинка и сконцентрировалась на лекции. Без своего дружка и Ханбин перестал ими интересоваться, на радость всем, кроме Дохи, опять завздыхавшей и не знающей, как привлечь к себе внимание.

Второй день без Бобби не вызвал у Джинни удивления. Почему-то ей показалось, что так и должно быть. Если уж прогуливать, то два дня, а не один. И дышаться стало легче. Не ждёшь подвоха, не напрягаешься, не выглядываешь из-за угла, прежде чем выйти. Мысли о смене университета забылись. Наслушавшись в первую ночь одной песни, Джинни её больше не включала, и, гуляя с Юнги, наслаждалась их совместным временем, которое они проводили по-разному, то в парке аттракционов, то на прогулочном теплоходе по реке Хан, разделяющей Сеул, то в кафе, то в кинотеатрах, то сидя дома и ничего не делая, просто держась за руки и смотря друг другу в глаза. Большего себе позволить было и нельзя, ведь за стеной всегда были мама, папа или Намджун. Джинни хотелось закончить учебу побыстрее, чтобы съехать куда-нибудь и распоряжаться собой, как вздумается, а не спешить домой, поглядывая на часы, чтобы не получить скандал от старших.

На третий день тишины в университете не выдержала Дохи.

– А куда, интересно, Бобби запропастился?

– А мне неинтересно, - потянулась Джинни, хотя ей захотелось дать затрещину подруге за то, что она напомнила об этом типе. Теперь и она задалась этим же вопросом. Без него его так быстро можно было забыть, будто и не существовало никогда никакого Бобби. Но три дня не ходить на занятия – это уже как-то странно.

– Чем не повод пообщаться с БиАем? – осенило Дохи, вставшую из-за парты. – Пойду, спрошу у него про друга. – И она пошла искать аудиторию, где должна была начаться лекция пятого курса их факультета. Таковая быстро обнаружилась. БиАй с друзьями сидел на задних партах. Размер перемены позволял перекинуться разок в карты, чем и занимались эти студенты. На колене Ханбина сидела пока ещё всё та же мадмуазель модельного вида. Глядя в свои карты, он держал их одной рукой, а другой гладил ногу наседки, доходя до самого верха, поскольку её короткая плиссированная юбка позволяла забираться хоть под неё, хоть под трусы. – Кхм, - привлекла к себе внимание Дохи. Как она думала. Но на неё покосился только Юнхён, тут же вернувший внимание к игре. – БиАй… - Сведя в бок нижнюю челюсть, он положил карты рубашкой вверх и посмотрел через плечо. Вернее два: своё и той, что на нём сидела. Взор его не предвещал доброты, но фирменная улыбка была на месте.