– Или вам дать время на то, чтобы бесцельно погибли самые храбрые из вашего рода?

Снова кадр вторгается в сознание и относит в другую точку планеты. Забавный Пилот, который толкнул женщину на выпускном вечере, сейчас с ритуальной неторопливостью снимал шлем, чтобы не слышать крики своих товарищей в эфире. Он готов был направить свой самолет в центр улья, чтобы хотя бы при взрыве убить еще как можно больше врагов. Его напарник молотил кулаками по двери в кабину, орал во все горло и требовал, чтобы тот посадил самолет и дам им еще возможность отстреляться. Инопланетянка, питающая невероятно теплые и родные чувства к обоим, таким непохожим на нее людям, откинулась свободно в стрелковом кресле и молилась.

– Или вам дать время на то, чтобы свершилось предательство?

Кадр. Престарелый Сенатор отдавал по телефону приказ командующему всей пехотой. Он утверждал, что кваари готовы сложить оружие и покинуть Полисы при условии, что люди прекратят атаку. Но, по его мнению, воздушный флот стал неуправляем. Поэтому после окончания связи, вся армия должна принять меры и не допустить, чтобы воздушный флот продолжал атаку. Иными словами, Сенатор требовал уничтожить все самолеты над Полисами.

– Или, «отвечающий за человечество», ты хочешь, чтобы столь ценное тебе существо, к которому протянута твоя нить, глупо погибло под обломками?

Даже не кадр. Понимание. Короткий миг, когда сознание женщины метнулось на другой конец нити. Там было больно. Темно. Жутко пахло гарью. Тесно и горячо. Трещал где-то совсем близко огонь, а подняться не было сил – страшно болела придавленная нога.

Женщина резко мотнула головой, из последних сил вытесняя навязчивые кадры из сознания. С ее щеки сорвалась и улетела в пропасть Авроры одинокая слеза. Было больно. В душе, во всем теле, в голове, куда ворвались и где нагло копались эти бесчувственные сволочи. Одним своим присутствием они отбирали огромное количество силы. А их напор уже напоминал толщу воды, желаемую просочиться в миниатюрную щель в плотине. Сложно было устоять под таким потоком информации. Для человека – крайне сложно. Но постойте? Как они сказали?

– Вы не знаете, что такое храбрость, предательство и глупость, - женщина собрала всю свою силу воли и ответила встречным напором.
– Вы рациональны и бесчувственны. А значит, в данный момент читаете мои страхи.

– Все, что мы показываем – правда. Мы не можем лгать, - словно издеваясь, ответили голоса.

– Но ваши прогнозы – не имеют силы.

– Миру нужно, чтобы мы вмешались. Мир в тупике, - продолжали гнуть свою линию Первородные, расшатывая хрупкое равновесие замершего в ожидании мира.

Но женщина поняла, что их уверенность пошатнулась. Пошла мелкой рябью, но устояла. Значит ли это, что в их неоспоримой логике нашелся изъян?

– Вы вышли на диалог не просто так. Будь ваша воля непоколебима – вы бы исполнили задуманное. Но вам нужно последнее Слово. Слово «отвечающего», чтобы запустить изменения. Оно у вас будет, говорю я. Но прошу обратить сейчас свой взор на мир и решить – действительно ли мы безнадежны?

Моя воля сильна, как и воля всего человечества.

Я верю в то, что люди еще могут объединяться.

И как громадное колесо, неповоротливый мир соскочил с точки равновесия малейшим толчком воли. И двинулся вперед, медленно набирая обороты.

Далеко в Полисе, Райнер положил свою разряженную винтовку на бортик крыши и тяжело оперся руками о бетон. Он устал. Устал настолько сильно, что почти не чувствовал боли в щеке и перестал обращать внимание на жужжание крыльев кваари со всех сторон. Выли сиренами оставшиеся целыми машины. В небе ревели самолеты. Взрывались снаряды. Обезоруженный и обессиленный пехотинец на крыше был отличной мишенью. Но вот далеко, где-то на пределе слышимости примешались в общую какофонию новые звуки. Выстрелы. Череда автоматных выстрелов и вой гвардейских авиамобилей. Райнер удивленно тяжело поднял голову и прислушался.

Я верю в своевременность всех событий. И я верю, что люди могут приходить на помощь тогда, когда в них нуждаются.

Шипение передачи в шлеме включилось так внезапно, что Дэниел испугался от неожиданности, дернул штурвал самолета и сбил траекторию. Всего один рывок – и вот уже нос смотрит куда-то мимо цели. Шипение повторилось, и из шлема послышались голоса. Дэниел выматерился и увел самолет на новый вираж. Он же отключил Майриса и Грэйс от эфира? Тогда кто же ворвался на их канал?! Уже и камикадзе побыть спокойно не дают?

Я верю, что люди не бесчувственны и они способны сами принимать верные решения, порой противоречащие приказам.

Сенатор орал в трубку, требовал выполнения своего приказа, но бывалый полковник долго молчал. Командир пехотинцев, видный боевой дед, слушал приказ молча и терпеливо. Его элитное подразделение отстреливалось от кваари в районе здания Сената, а сам он сидел сейчас в бункере глубоко под землей и выслушивал, как воздушный флот предал Сенат. Но что такое Сенат, как не кучка престарелых людей? Командир уныло слушал своего ровесника и завидовал всем воюющим сейчас пилотам. Уж кто, как не они, защищали сейчас людей в Полисах и с честью гибли в бою? Командир слушал незамолкающего Сенатора, но думал о себе и своих ребятах. А потом что-то задело его. Что-то укололо военную гордость. Командир пехотинцев прервал Сенатора, и рявкнул: