– …Давай еще раз, - упрямился Син, сидя напротив Майриса за партой. – У тебя сейчас датчик не подает никаких сигналов. Верно?

– Верно…, - тяжело облокотившись на стол и в классической позе отчаяния подперев голову ладонями, отвечал Майрис.

– А когда к тебе сбоку начинает подходить другой самолет, твои ощущения?

– Чувствую движение сбоку, - монотонно бубнил парень.

– А если подходящий самолет в боевом режиме?

– Чувствую движение сбоку, панику, вибрацию. Вижу загорающийся маячок. Ответные действия: уход с линии атаки, опознание цели и последующее принятие решения. Син, отвали, я все знаю!

– Тогда в чем проблемы?! Не понимаю! – звонко хлопнул Син ладонями об стол.

– В том, что я много думаю! – огрызнулся в ответ Майрис, ударив об стол уже кулаками. – Мне мало, видишь ли, подумать о том, как увести корабль в сторону! Я сразу представляю его положение в точке пространства, чувствую движение, выстраиваю траекторию, но мне этого мало и я по привычке «довожу» еще и штурвал.

Син долго испепелял парня недовольнейшим взглядом, коему позавидовал бы даже прапорщик Янкинс, а затем выдал, резюмируя, как диагноз:

– И что с тебя взять… парашютист долбанный.

Про парашютистов на Базе ходили особые истории, и, как выяснилось парнями чуть позднее, произносилось это звание всегда с особой интонацией. Ухмылка произносящего должна быть чуточку надменной, взгляд язвительным, а вылетающее из уст слово должно сеять иронию и сарказм. Либо, в другой ситуации, человек должен быть преисполнен достаточной дозой негодования и презрения, чтобы это звание не просто выпорхнуло с языка, но вывалилось и выплюнулось, окатив виновника волной неприятия. То есть, произносилось это либо «Пфф, парашютист. Как покаталось?» Либо «Парашютист хренов! Убью».

Первой посоветовал так не обзывать лишний раз Майриса именно Грэй.

– Не кидайся словом, пока он сам себе его не заслужил, - сказал инопланетянин, в один из редких случаев зайдя со своими подопечными в столовую на обед.

– А что в этом такого? – жуя, поинтересовался Син. – Он же, правда, у нас бывший летун.

– Ну да, было дело, - признался скромно Майрис, ковыряя вилкой рис. – Учился сначала для развлечения. Не пожалел. Даже пригодилось пару раз по жизни.

– Тут это слово не любят, - тихо вещал транслятор Грэя, пока сам он пережевывал свою пищу – странную помесь жилок, полусырого мяса и шпината. – Парашютистами называют только особенно неудачливых пилотов. Поэтому – это надо горько заслужить.

– Неудачливых совсем или просто плохо летающих? – уточнил Майрис, тем не менее покраснев.

– Совсем. Если падают.

Дик громко заржал.

– Ну верно! Что делать если падаешь – катапультироваться! А там парашют подхватывает и все, приземляешься целехонек!

Майрис и Бейли смерили Дика пронзительными взглядами. Син и вовсе покосился на соседа, как на круглого болвана. Грэй как смотрел в свою тарелку, так и не отрывался.

– Это вам еще повезло, что нынешние истребители оснащены катапультой, - как бы невзначай отметил инопланетянин, когда все вновь утихли.

– А разве раньше не было? – изумился Майрис и поперхнулся.

– Когда мы только прилетели к вам, самолеты еще не заменили. А старые партии летали аж в те годы, пока планета была непригодна для жизни на поверхности. Вот и получалось, что пилот вне кабины все равно был по определению смертник. Зачем на него еще материал лишний тратить…

Курсанты за столом притихли и посерели. А Грэй, продолжая скрести ножом свой кусок мяса с соком, продолжал:

– Катапульты, стропы, перкаль… Хе. Экое буржуйство для налажавших… Металл, нити, ткань – вот что было ценно остальному народу.

И только Майрис проигнорировал смысл этой циничной фразы, но вместо этого серьезно призадумался над работой транслятора, который изредка, но выдавал такой сленг, который вряд ли внедряли в него разработчики.

«ТИР! С завтрашнего дня у нас будет ТИрррррррррррррр»

Именно такую надпись Майрис прочел у себя в записях планшета на утро, вскочив привычно по общему сигналу. Слайдер, будучи незамеченным на коленях, свалился на пол и парень весьма удивленно подобрал его, изучил, включил и прочитал вот такое вот художество. Более того, столь звонкая и симпатичная буква «р» продолжалась и на следующей странице, а за ней еще сборник из половины алфавита, на который ночью упала рука заснувшего Майриса.

«Нельзя печатать лежа, - сделал гениальный вывод парень, почесав затылок и удалив две страницы подобного мусора из записи. – Вырубает в сон уже на третьей секунде».

Радость наставшего дня и предвкушение новых занятий в тире проснулись у Майриса только после зарядки на свежем воздухе, способной и мертвого растрясти, пробежки вокруг ангаров и завтрака, на котором ему напомнили об этом буйно веселящиеся Бейли с Диком. Первый нервно подхихикивал в истерике, чуть не прыгая на месте, что наконец-то подержит в руках настоящий аннигилятор. А второй лениво расписывал ему, что «железко и пластик як обычное железко и пластик». Син был спокоен – его слегка разочаровало, что ради стрелковых упражнений им на время сократят часы налета на симуляторе, где ему не было равных в четверке.