Прошли два с половиной десятилетия. В летопись космических свершений вписано много ярких страниц. Но так уж повелось, что в дни юбилеев всегда хочется оглянуться назад, чтобы осознать свершенное, понять его через призму настоящего. И тогда сливаются в одну яркую точку — труд, поиск, вдохновение, упорство, дерзновенная смелость. И ощущаешь величайшую гордость: ведь сделано это моей страной, моими соотечественниками. Это наш советский общественный строй, рожденный Великим Октябрем, вызвал к жизни могучие силы народа, поднял его на великие свершения на Земле и в космосе. Это мы — граждане СССР — передали человечеству ключи от Вселенной, открыли космическую эру. И потому слово «спутник» навсегда сохранит русское, советское звучание.

…Мне не довелось быть на Байконуре 4 октября 1957 года. О том, как все это происходило, я слышал от одного из ветеранов космодрома, от человека, который за эти двадцать пять космических лет не раз «нажимал кнопки пуска», отправляя в звездную высь автоматические лаборатории и пилотируемые корабли. Его рассказ я и привел здесь.

Полковник-инженер М. РЕБРОВ

Байконур

Первый искусственный спутник Земли… С его появлением начался отсчет времени по «космическому летосчислению», наступила эра космоса. В год славного 60-летия Великого Октября ей исполнилось двадцать лет. Точная дата этого начала — 4 октября 1957 года. Но наступил этот день не вдруг, не в результате привычного отрыва очередного листка календаря. Ему предшествовали годы. Годы кропотливой и трудной работы многих и многих коллективов ученых, конструкторов, инженеров, рабочих, испытателей.

Ракета. Мощная, надежная, отработанная во всех деталях своего многосложного организма, должна была решить эту труднейшую задачу: ведь для вывода искусственного спутника на орбиту вокруг Земли ракета должна была превысить первую космическую скорость, которая у поверхности планеты составляет около 8000 метров в секунду, т. е. 28 тысяч километров в час! Это в 12 раз больше скорости полета сверх-звукового самолета ТУ-144!

Для получения высоких скоростей нужен был двигатель — тот самый «толкатель», который, развивая огромнейшую силу тяги, вывел бы спутник за пределы атмосферы Земли, придав ему необходимую скорость. Нужны были жаропрочные материалы, высококалорийное топливо, безотказность работы автоматики, жесткие ограничения по весам, необходимые соотношения удельного импульса… Да разве перечислишь все то, что было предметом споров и дискуссий, доскональных расчетов, проверок и испытаний!

Шел 1957 год. В конструкторском бюро, которое возглавлял академик С.П. Королев, был разработан четкий поэтапный график стендовых испытаний. Объект «ПС-І» (Так значился в конструкторской документации первый спутник) должен был держать экзамен на прочность, ресурс, работоспособность и надежность. Предстояло проверить каждую деталь, каждый узел, механизм, каждую систему. «Мелочей», второстепенного в этой работе быть не могло. Важным этапом всех этих проверок стали «огненные» испытания двигательной установки.

Стендовое сооружение, где проводились эти работы, напоминало декорации к научно-фантастическому фильму: над глубоким оврагом на высоте нескольких десятков метров нависал огромный виадук. Он чем-то был похож на гигантскую птицу, которая как бы застыла на взлете. На этом консольно нависшем козырьке из монолитного бетона стоял сам стенд — многоэтажная металлическая конструкция, в которой и был укреплен блок ракеты с двигательной установкой.

В небольшом помещении бункера управления собрались руководители испытаний. Их было немного: человек десять — двенадцать. Инженеры негромко переговаривались, уточняя ход предстоящих работ. Оставалось несколько минут до пуска, когда открылась массивная дверь. Вошли трое: Леонид Ильич Брежнев, Дмитрий Федорович Устинов и Сергей Павлович Королев. Они поздоровались. В бункере наступила тишина: Королев, который до этого показал гостям сам стенд со всеми его сооружениями и как проходит процесс заправки ракеты, пригласил их к смотровому окну, а сам подошел к одному из специалистов и что-то сказал ему. Тот понимающе кивнул и вышел.

Главный конструктор доложил секретарю Центрального Комитета, что все готово к испытаниям и можно начинать. Леонид Ильич обвел присутствующих внимательным взглядом, улыбнулся и сказал:

— Пожалуйста, товарищи, если все готово, то приступайте…

Потом он спросил Королева, кто руководит сегодня стендовыми испытаниями, уточнил программу.

В зале наступила тишина. Секунды казались вечностью. И вот раздались команды:

— Готовность…

— Протяжка!

— Протяжка — два!

— Ключ на дренаж!..

Напряженное ожидание нарушил чей-то взволнованный шепот: «Подвиньтесь, пожалуйста, дайте и мне взглянуть». Это один из механиков стенда, участвовавших в подготовке оборудования и прибежавший в бункер по минутной готовности, торопился увидеть то главное, ради чего собрались в бункере все присутствующие. На него зашикали, стали дергать за рукав: некстати, мол, ты влез сюда, Иван Сергеевич. На голоса обернулся Леонид Ильич и дружелюбно сказал:

— Пробирайтесь сюда, давайте смотреть вместе.