– Вы ждете второго?! – не поверил Матвей.

– Мне кажется, это очевидно, – отрезал хранитель.

В кухне загрохотали выстрелы.

– «Вальтер»! – попытался угадать Багров.

– Нет, «вальтер» поглуше, и звук у него смазанный. Это, скорее всего, ее любимый «глок». Главное, чтобы она не попала в мой мотоцикл. Только его я принципиально не восстанавливаю с помощью магии! – спокойно сказал Эссиорх.

– Э-э… – растерялся Матвей. – Может, мне зайти в следующий раз?

– У нас каждый раз теперь следующий, – сказал Эссиорх. – На самом деле все неплохо. За прошлую неделю я закончил две картины. Одна из них даже стоит красок, которые на нее затрачены. Вот только на байке не выезжал. Гололед, мороз, в шлангах все замерзает…

Он положил кисть, вытер руки полотенцем и, сунув Люля Матвею, попросил:

– Ну-ка подержи мое чадо! Мне надо кое-что принести… Только сделай так, чтобы он тебя не видел!

– Почему?

– Ну потому, что это лишнее… – уклончиво ответил Эссиорх и быстро ушел.

Матвей же остался с Люлем на руках. Младенец Улиты и Эссиорха весил как пушечное ядро. Ел он не просто хорошо, а вообще непрерывно. Когда еды поблизости не оказывалось, сосал собственный кулак. Едва за Эссиорхом закрылась дверь, Люль стал поворачивать голову, чтобы выяснить, как такое может оказаться, что папа ушел, а он на руках у папы. В Люле начало пробуждаться неопределенное подозрение, что его надувают, но это было еще терпимо, потому что явных улик у Люля не было.

Помня предупреждение Эссиорха, Матвей избегал взгляда младенца, поворачивая его так, чтобы спрятаться самому. Несколько раз ему это удавалось. Он расслабился. И тут Люль резко запрокинул голову и, выгнувшись в позвоночнике как кошка, взглянул на Матвея из перевернутого состояния. Глаза его стали медленно распахиваться. Они распахивались, распахивались, пока не стали огромными как мир.

– Ути-плюти-плюти-тють! – неуклюже произнес Багров.

Люль закрыл глаза, захлопнув вместе с ними весь мир, и… одновременно широко распахнул рот. Рот был огромен, как бездна. Лицо его побагровело и…

Крика Матвей не услышал. Пришел в себя он от сильного запаха нашатыря.

– …Плюти-тють! – повторил Матвей слабым голосом. Ему все еще мерещилось, что он держит Люля.

– Ну вот и очухался! Умница! – похвалила Улита.

– Что со мной было?

– Люлечка слегка закричал… – Улита сама понюхала нашатырь, поморщилась и, убрав его, стала обмахивать Матвея случайно схваченной книжкой.

– Я не слышал.

– Еще бы!.. Малыш испугался. Вы, некромаги, люди ночные, чуткие, прямо как летучие мыши. Разовые выбросы энергии вас сразу оглушают…

Убедившись, что Матвей очнулся, Улита перестала обмахивать его книжкой и впервые взглянула на обложку. Название у книги было невинное: «Магнолии в домашних условиях». Однако Эссиорх, как показалось Багрову, отчего-то смутился и, небрежно протянув руку, попытался книжку забрать.

– Это моя, – сказал он.

Улита не отдавала.

– Магнолия, магнолия… Миленький такой цветочек! – бормотала она. – Что-то мне это напоминает! Ах да! «Маг Ноль и Я»… Мага Ноля, значит, почитываем? И что же такого пишет этот маг Ноль, если его читают хранители из Хрустальных Сфер?

Улита схватила со стола соль и, тщательно обсыпав обложку, обдула ее. Прежнее название унеслось с книги вместе с солью. Новое же было такое:

«222 способа, как перевести бегательную энергию ведьмы в созидательное русло».

– И кто тут ведьма, а?.. Ну, читаем дальше! – Улита распахнула книгу в случайном месте: – «Атом может быть мирным только в том случае, если вовремя отбирать у него вырабатываемую энергию… Запишите жену на марафон, научите ее вышивать бисером или собирать рассыпанный горох… Пять гиперактивных карапузов надолго помогут отвлечь…» Так-так-так! Значит, их будет пять! Как пальцев! И как же мы их назовем? Мизинчик, Безымянчик, Большак, Середчик и Указун?.. Жуть какая! Это кто тут бегательный, я? Да ты меня заездил! Ты выпил меня, как вампир! От меня остались одни кости шестидесятого размера!

– Иди сюда, мой маленький котенок! – сказал Эссиорх.

Он посадил Улиту на колени – Багров зажмурился, ожидая услышать хруст костей, поскольку Улита гораздо полнее раскрывала образ бегемотика, чем котика, – и стал ее тихонько раскачивать. Она ругалась, а он улыбался одними глазами и с любовью смотрел на нее. Багров наблюдал за этим с осторожным недоумением. Он еще не понимал того, что сам Эссиорх понял уже давно. Для Улиты путь к свету связан с детьми. Никакие лекции о добре, никакие рассказы о свете тут не помогут. Улита их, конечно, послушает, но потом все равно будет все громить и успокаивать себя шопингом. Дети же непрерывными с ними связанными скорбями, недосыпами, болезнями, капризами, неуспехами в школе будут откалывать от Улиты кусочки ее несовершенства и учить ее терпению.

Бывшая ведьма еще немного поворчала и ушла в соседнюю комнату, где Люль раскачивал детскую кроватку со звуком вскрываемой ломом двери.

– Это хорошо, что она прочитала… К таким вещам надо готовить постепенно! При равномерном и неназойливом повторении мысли людям начинает казаться, что она их собственная! – задумчиво заметил Эссиорх. – А вообще ничего не может быть лучше брака, хотя со стороны любой чужой брак выглядит, конечно, как полный дурдом.

– Любой? – почему-то с острым интересом переспросил Багров.