Наши крики не остались незамеченными, из дома высыпалась семья магов, и удивленно уставились на происходящее около их двора. Семья была немногочисленная: красивая магичка мать, крепкий отец с хмурой морщиной посреди лба и юный долговязый сын лет четырнадцати. Все они с интересом глядели на нас, затем отец спохватился и быстро пересек двор, отворив перед нами калитку.

— Констебль Сальваторе, сир, — почтенно склонил он голову набок, — чем обязаны, сир?

К нему подошла жена и с интересом уставилась на Ноа, который властным голосом проговорил:

— Меня интересует то, что находится в том сарае.

— Что? — расширила глаза магичка. — Что на этот раз натворила эта негодница?!

Она услужливо, но в то же время сердито чеканя шаг, направилась к сараю. За ней последовали все мы, и даже сын-маг, весело припрыгивал рядом. Я обреченно плелась самой последней, понимая, что сейчас на моих глазах произойдет нечто ужасное.

Магичка, тем временем, остановилась у ворот сарая и, отодвинув задвижку, открыла тяжелую дверь.

— А ну-ка выходи! — раздраженно крикнула она, а меня затрясло еще сильнее, и я невольно вновь схватилась за плащ Сальваторе. — Выходи, живо!

Но из сарая не доносилось ни звука. Там было темно, и создавалось впечатление иллюзорной пустоты.

— Рик, — позвала магичка, и её сын с готовностью прошмыгнул внутрь.

Через минуту послышался душераздирающий крик и грохающие звуки, а я сжала кулаки. Тут из сарая весело вышел Рик, таща за собой брыкающуюся и кричащую девочку. Ей было не больше восьми лет, хотя из-за неимоверной худобы создавалось впечатление, что не больше пяти. Худенькие ручки пытались оцарапать мучителя, тянувшего её за жидкие черные волосёнки. Измазанное грязью лицо сморщилось от крика, который проникал мне в самую душу.

Наконец маг отпустил девочку и весело проговорил:

— Смотри, ма, она меня опять поцарапала!

— Ах ты огрызок человека! — разъярилась магичка и замахнулась на девчушку, но её прервали одновременно два крика — мой и Ноа.

— Нет! — повторила я и бросилась к девчушке, обняв хрупкое дрожащее тельце. — Мия, Мия, это я, Рая.

Она подняла на меня свои карие глаза и уткнулась мне в плечо, зарыдав.

— Человеческий ребенок сидит у вас взаперти в холодном темном сарае?! — злобно спросил констебль, глянув на магов, которые опасливо скучковались.

— Констебль Сальваторе, — начала магичка, она видимо обладала первым голосом этой семьи, поскольку её муж ни разу не открыл рта после приветствия, — мы купили её как рабу, но она слишком слабая. Да и бешенная к тому же! Она постоянно царапается и кусается! Видели, как она разодрала руку бедному Рику?

— Она просто еще маленькая! Маленькая для той работы, которую вы хотели на неё взвалить! — в сердцах выкрикнула я, снимая с себя куртку, и закутав в нее Мию.

— Замолчи человек! — зашипела магичка.

— Молчать! — рявкнул Сальваторе, но это относилось не ко мне. Магичка опешила и уставилась на Ноа.

— И вы решили посадить её под замок и издеваться, вместо того, чтобы отвести в приют для человеческих детей, где ей нашли бы других хозяев? — злобно поинтересовался он.

— Она невыносима, сир, — попыталась оправдаться магичка, — мы опасались за семьи других магов! Вдруг она заразная.

— Довольно! — вновь рявкнул Ноа. — Вы — хороший пример того, как низко может пасть маг вследствие дурного воспитания. Никто не наделял вас правом издеваться над рабами! Я конфискую у вас человеческое дитя, и завтра до обеда вы обязаны явиться во Дворец правосудия для снятия оттенка цвета с ваших знаков.

Семья магов дружно охнула.

— Но констебль… — начал было маг, но Сальваторе его перебил:

— Цвет знака нужно заслужить! Я не вижу, что вы его достойны, — безжалостно проговорил Ноа. — Через год вам будет дана возможность вернуть его обратно, а до того времени учитесь манерам.

Констебль резко развернулся, а я подхватила легкую как пушинку Мию на руки и последовала за ним.

Устроившись в экипаже, Ноа стукнул вознице и уставился на меня.

— Ну, допустим, я был не прав, — через некоторое время, после привычного раздумья, проговорил он, нарушив тишину. — Зачем ты к ней ходила?

— Кормила, — тихо ответила я, гладя притихшую девчушку по голове.

Сальваторе кивнул и, стянув с себя плащ, закутал в него нас обеих, обдав теплом и запахом своего парфюма.

— Что с ней теперь будет? — спросила я.

— Отвезем в приют, — пожал плечами он.

— Мистер Ноа, а может быть… — начала я и запнулась, — она ведь ничья теперь, может отвезем её к Мастеру Като? Вдруг он захочет взять девочку?

Я с надеждой смотрела в его зеленые глаза, молясь, чтобы он согласился. Ноа раздумывал минут пять, не меньше, а затем вновь стукнул вознице, поменяв маршрут, а я облегченно вздохнула.