– И давно эта дама в таком состоянии?

– Три недели.

– Странно, - пробормотала девушка.
– И непонятно. Почему никто из ваших не поможет Фройд? Это ведь неправильно - столько "черноты" в одном месте, а вокруг люди и, заметь, больные, то есть сопротивляемость организмов у них низкая. Наверняка у многих начались обострения... да и вообще, при длительном контакте больного человека с "чернотой" до летального исхода рукой подать.

– Не знаю, Оля. Наши точно должны были помочь, но видимо не смогли.

– И что теперь делать? Это ведь, как маленький Чернобыль - паучиха фонит и всех заражает. Кстати, а почему "паучиха"? Кто её так назвал, ты?

– Нет, это Ли, то есть, Василий Фомич. Он был при разговоре, когда я докладывал Тищенко о том, кого обнаружил в этой больнице. Вася и высказался, что мол она - паучиха.

– Интересно, - выгнула бровь красавица.
– Тебе не кажется, Макс, что тут замешано что-то личное?

– Кажется, но со мной мужики откровенничать не пожелали. Может, у тебя получится что-то узнать?

– Хорошо, я попробую.

– Оля, прости, закурить страшно хочется, я выйду ненадолго, - Макс, рывком застегнув куртку, выскочил из машины, а девушка тихо засмеялась, понимая, что он сбежал, чтобы не выслушивать её нотаций о вреде табака. Но сидеть одной Ольга не захотела и вышла вслед за своим охранником.

– Не бойся, ругать не буду, - успокоила мужика, а потом, встав рядом, закрутила головой.
– Всё-таки Печерск - красивый район, необычный. Тут тебе и новые высотки, и парки-скверы, и много домов из шестидесятых годов, а ещё встречаются совсем хибарки или вон, - кивнула вдаль, - целый квартал частных особняков, один другого круче.

– Ага, - кивнул Макс.
– Хотя я больше люблю Подол. Правда, сейчас он тоже перестраивается, но, по крайней мере, архитекторы стилизуют новостройки под общую картину старого города.

– Слушай, Макс, - повернулась к нему девушка.
– Хочу спросить по поводу своих браслетов. А ты сам не можешь их подзарядить, в смысле, усилить "черноту"?

– Попробовать могу, но гарантий не даю, у меня ведь другая специализация.
– Он отбросил окурок и протянул руку.
– И раз мы на улице (а такие вещи мне удобнее делать на открытом пространстве), давай прямо сейчас и проведём эксперимент. Методику мне Феликс объяснил. Только ты отойди подальше, мало ли что.

Ольга протянула браслеты охраннику и потопала по тротуару в сторону больницы. Девушка специально не оглядывалась, сосредоточившись взглядом на чищенном от снега асфальте, и старательно "не замечала", как таращатся на красавицу проходящие мимо парни. "Студенты, - хмыкнула понимающе.
– Здесь же кафедра мединститута, практика и всё такое. Но ведь седьмой час уже, почему так поздно идут занятия? Или это подработка у старшекурсников?" Обойдя очередную компанию парней и девушек, она зашла в просторный холл больницы и присела на скамью у окна.

Но ожидание Ольги оказалось недолгим. Почти расталкивая посетителей, проходящих мимо строгой вахтёрши к лифтам, в холл вбежала крупная пожилая женщина в одежде медсестры и начала торопливо оглядываться, а потом зацепилась взглядом за Ольгу и помаршировала к ней.

– Девочка, - прогудела низким голосом медсестра.
– Тебя Бог послал?

– Он, - кивнула головой Ольга.

– Ой, вовремя. Пошли!

– Сейчас. Подождите минуту, я жду напарника. А пока расскажите всё.

Девушка ни минуты не сомневалась, что её опять привели в нужное место и в нужное время, тем более увидела, что тётка-медсестра хоть и слабая, но "белая". Ольга пододвинулась на скамейке и пригласила женщину сесть.

– Мария Петровна, - представилась "белая", внимательно рассматривая красавицу.

– Ольга, - улыбнулась девушка.
– Я вас слушаю.

– Я работаю в терапии...

– На пятом этаже, знаю.

– В средине января к нам поступила "чёрная". Важная, с охраной и свитой ...и с предынфарктным состоянием в анамнезе. Её стабилизировали и оставили в отделении пролечить сердце. Ничто не предвещало плохого, миновала неделя, за ней вторая и "чёрная" уже готовилась к выписке, как вдруг среди ночи у неё случился новый приступ. Дежурившие медсёстры потом рассказывали, что она всех перепугала, так страшно закричав под утро, что разбудила всё отделение. Пока добежали, пока разобрались, эта баба - Фройд её фамилия, дурацкая какая-то...

– Не дурацкая, - заметила Ольга.
– Еврейская.

– Не важно, так вот, эта Фройд вскоре потеряла сознание и находится в таком состоянии до сих пор. Врачи говорят, это не кома, но очнуться ей что-то не позволяет. А я вижу - классический откат. Кого-то "чёрная" прокляла от души, а оно теперь вернулось... И самое ужасное, что этот откат не исчезает, заполнил всю комнату и мне приходится его сторожить и контролировать, иначе выберется в коридор и пойдёт гулять по палатам. А там же больные!